Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

У Фулда перехватило дыхание.

* * *

На другом конце города Грег Флеминг из Merrill Lynch и Грег Керл из Bank of America приближались к формулировке собственного соглашения, а юристы начали разработку проекта документов по сделке. Объединенная компания будет базироваться в Шарлотт, но иметь значительное присутствие в Нью-Йорке; брокерский бизнес будет продолжать использовать имя Merrill Lynch и его известный логотип с быком.

Флеминг работал над деталями, когда позвонил Питер Краус, возвращавшийся в Goldman Sachs. Ему было нужно, чтобы часть команды юридической экспертизы встретилась с ним.

– Я никого никуда не буду посылать, – ответил Флеминг. – У нас отличная сделка [557], и мы собираемся ее завершить.

Флеминг был обеспокоен тем, что Краус, который чувствовал свою бесполезность со дня появления в Merrill чуть более недели назад, пытался подорвать соглашение с Bank of America, будучи сильнее заинтересованным в сделке со своими старыми знакомыми из Goldman. Флеминг также волновался из-за того, что, если представители Bank of America обнаружат, что Merrill вел переговоры с Goldman, они уйдут.

– Нам нужно столько вариантов, сколько мы сможем получить, – сказал Краус. – Вы – президент компании, это ваш выбор, но вы совершаете большую ошибку.

– Да, решать мне, – согласился Флеминг, – и я только что принял решение.

* * *

– Джон, мы должны поговорить, – просящим голосом произнес Дик Фулд, по сотовому дозвонившись до Джона Мака в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. – Есть возможность заключить сделку. Давайте попробуем…

Мак явно переживал за своего товарища, но у него не было никакой возможности сделать то, о чем тот просил.

– Мне очень жаль, Дик, – сказал он сочувственно. – Мне действительно очень жаль. – Закончив разговор, он подошел к банкирам, среди которых был Джейми Даймон, и пересказал разговор, сочувствуя Lehman.

– У меня только что был самый сюрреалистический разговор с парнем из Lehman, – наморщил лоб Даймон. – Он, кажется, ничего не понял.

– Странно, – покачал головой Мак.

* * *

В AIG Крис Флауэрс сделал перерыв в работе с Bank of America и занял один из секретарских столов в приемной, ожидая встречи с Вилюмштадом. С ним был доктор Пол Ахлейтнер из Allianz, вместе они подготовили предложение для компании. [558]

Когда их пригласили в конференц-зал, они обнаружили там Вилюмштада с Шрайбером и группой советников, в том числе Дуга Браунштейна из JP Morgan и Майкла Вайсмана из Sullivan & Cromwell.

– У нас есть предложение, – заявил Флауэрс, передавая Вилюмштаду лист с перечнем условий.

Флауэрс, который еще не знал о дополнительном дефиците в 20 млрд долларов, обнаруженном банкирами JP Morgan, объяснил, что подготовил сделку, которая оценивает AIG в 40 млрд. (Реальная рыночная стоимость компании в пятницу была около 31 млрд. [559]) Учитывая проблемы компании, он назвал это лучшей оценкой из возможных.

Затем он изложил примерные условия: его собственная фирма и Allianz вкладывают около 10 млрд собственного капитала, по 5 млрд каждая, и планируют привлечь 20 млрд от банков; они продают активы на 10 млрд. Они намерены инвестировать непосредственно в регулируемые дочерние компании AIG и получить контроль над материнской компанией. Это условие служило защитой Флауэрса и Allianz: если материнская компания даст сбой, дочерние компании останутся у них. Наконец Флауэрс сказал, что они должны быть в состоянии убедить Федрезерв превратить AIG в брокера-дилера, чтобы компания получила такой же доступ к дисконтному окну, что и инвестиционные банки Goldman Sachs и Morgan Stanley.

Прежде чем закончить выступление, Флауэрс добавил, что у него есть условие, не вошедшее в список: «Боб, мы заменим вас на посту генерального директора».

Предложение было встречено молчанием – Вилюмштад и его советники думали, что это шутка. И не потому, что Флауэрс осмелился сказать Вилюмштаду об увольнении, а потому, что сделка была полна потенциальных ловушек; Флауэрс практически не вкладывал собственных денег, и у него не было 80 % средств, необходимых для финансирования сделки. И цена тоже была похожа на шутку. Они считали, что компания стоила по крайней мере в два раза больше.

– Прекрасно, – спокойно отреагировал Вилюмштад. – У нас есть обязательства, мы изложим предложение на совете. Но я должен сказать, что у вас есть дополнительные условия, с которыми никто из нас не может согласиться, – он имел в виду, что Флауэрсу все еще необходимо получить банковское финансирование. – Спасибо, – закончил Вилюмштад и встал, как бы намекая им, что пора уходить. Как только Флауэрс покинул комнату, Ахлейтнер закрыл дверь и снова сел за стол.

– Я не одобряю [560]того, что он только что сделал, – прошептал Ахлейтнер.

– Вы же читали письмо, прежде чем пришли сюда, – едва сдерживаясь, сказал Вилюмштад.

– Нет-нет-нет, мы работаем не так, – ответил Ахлейтнер заискивающе.

– Хорошо. Что бы там ни было, большое спасибо, – сказал Вилюмштад.

Когда все ушли, Вилюмштад обратился к Шрайберу: «Не пускайте больше этих ребят».

* * *

На мгновение Дик Фулд позволил себе улыбнуться. Ян Левитт, финансовый директор Lehman, только что узнал, что Федрезерв планирует еще шыре распахнуть дисконтное окно, что позволит брокерам-дилерам типа Lehman закладывать больше активов, в том числе проблемных, в обмен на наличные.

– О’кей, вот и мы! – воскликнул Фулд, полагая, что они смогут протянуть еще немного, пока разберутся в вариантах.

– Замечательная новость, – сказал Левитт, уже подсчитывая в уме десятки миллиардов долларов за объекты недвижимости, которые, как он думал, они смогут заложить в Федрезерв. – У нас хватит залога!

* * *

– Lehman должен подать на банкротство немедленно, – заявил Полсон Гайтнеру и Коксу и откинулся на спинку стула. Он дал понять, что не хочет, чтобы Lehman добавлял рынку неопределенности.

У Полсона была еще одна причина настаивать на банкротстве Lehman: если Федрезерв собирается для оставшихся брокеров-дилеров распахнуть дисконтное окно еще шире, Полсон не намеревался предоставлять такой доступ Lehman, чтобы не усугублять моральный риск.

Кокс сказал, что хочет провести пресс-конференцию и объявить о банкротстве. Будучи единственным регулятором с формальной властью над фирмой, он чувствовал необходимость сообщить новость, прежде чем она сам станет известна, вызвав панику.

Он вызвал в свой временный офис главу отдела по связям с общественностью Федерального резервного банка Нью-Йорка Кальвина Митчелла и начальника отдела персонала Полсона Джима Уилкинсона и спросил, когда может быть запланирована конференция.