Калашников С.А. - Калашников С.А. Внизу наш дом.

***

Второй вылет за этот день состоялся уже ближе к вечеру. Сопровождали мы на этот раз всего три штурмовика. До цели — деревянного моста через ничем не примечательную речушку, дошли без помех, но спокойно отработать нам не дали — восьмёрка истребителей противника навалилась сразу с трёх сторон.

Один худой явно нацелился на Илы. Сбоку к нему стал подходить Алим, намереваясь срезать. Но фашист отвернул вверх, переходя на вертикаль. И Алим на вертикаль. И догнал. И снял, как в тире — дело в том, что управляемость хорь сохраняет, даже почти полностью потеряв скорость. Хвост у него, как и у кирдыка, интенсивно обдувается задним винтом.

На этом эпизод не завершился, потому что за самим Алимом сзади упорно тащился ведомый его первой жертвы. Догнать у него не вышло — не хватило тяги. Но в верхней точке горки преследуемый хорь, пользуясь своей уникальной управляемостью на нулевой скорости, спокойно развернулся и всадил прямо в лоб худому прицельную очередь — тот к этому моменту уже “завис” и представлял из себя пассивную мишень.

Это видели все. Поэтому драться немцы начали на виражах. Это при нашей-то маневренности! Хорь, как и кирдык, как раз для этого и приспособлен наилучшим образом — сдерживали только перегрузки (я снова вспомнил о противоперегрузочных штанах и судьбе одесского закройщика). Единственное, что тревожило — оставленные без присмотра подопечные. Они, впрочем, атаке не подверглись — все мессеры были заняты нами. Пользуясь этим Илы флегматично высыпали свой груз куда надо — только брёвна полетели в разные стороны. Потом построились клином и отправились восвояси.

Присоединиться к ним мы никак не могли — крутились с фрицами в чёртовой карусели. Впрочем, Макар довольно быстро отстрелил хвост третьему, если считать сбитых, или шестому, из остававшихся в воздухе, мессеру. Остальные к этому моменту вынужденно разбились с нами на пары, гоняя друг друга кругами. Но хорей теперь было на одного больше — оставалось с холодной головой реализовать “лишнего игрока”. Впрочем, своего я и без помощи достал довольно быстро, сразу вслед за этим управился Клим. Сазану и Алиму достались ужасно вертлявые гады — с ними, собственно, и подзадержались. Додавливали кучей, клюя со всех сторон. В общем, разделали мы всю восьмёрку — никого не упустили.

А тем временем, заметно оторвавшаяся от нас тройка Илов… выпустила шасси и спокойненько так пристроилась сзади к тройке юнкерсов восемьдесят седьмых. Откуда они тут взялись я, признаться даже и не приметил. Неожиданно показались впереди — шли куда-то на восток. Возможно с их прикрытием мы и встретились.

Так вот — Илы с вывешенными вниз “лаптями” шасси стали похожи на юнкерсы. Они деловито пристроились сзади к немецким пикировщикам и заработали пушками и пулемётами. Нам никого добивать не пришлось — все лапотники попадали. Штурмовики же поджали свои “лапти” и продолжили путь домой. Вот хитрюги! Обманули супостата! И подошли к нему прямо со стороны предзакатного солнца, мешающего взгляду всматриваться в детали.

***

Майор Марченко, как я и подумал при первой встрече, оказался командиром полка. Он сам водил в бой штурмовики практически через вылет. Или чуть чаще. Просто иногда оставался на земле — думаю, чтобы позволить полетать и другим лётчикам. Машин не на всех хватало - самолёты постоянно латали, потому что уберечься от огня с земли почти невозможно.

Но особенно много неприятностей доставляли всё-таки истребители. И вот, с нашим появлением здесь, потери от нападений сверху прекратились. Правда, такой плотной боевой работы, как в первый день, у нас больше не было, но схватки с истребителями противника случались практически через вылет. Нам не всякий раз удавалось перехватить нападающих на дальних подступах, и тогда начиналась драка на отбивание худых в непосредственной близости от Илов.

Количество сбитых быстро уменьшилось — немцы, поначалу не знакомые с возможностями москитов, после первых потерь опять быстро нашли тактику противодействия нашей высокой подвижности — держались группой, использовали ножницы, чтобы отгонять атакующие хори друг у друга с хвоста. Даже в оборонительный круг становились. Впрочем, это приёмы самозащиты. Их использование не мешало нам выполнять свою задачу — прикрывать штурмовики. Собственно за победами мы не особенно гнались — не на охоте.

Тем не менее мы продолжали, время от времени, заземлять асов люфтваффе — пионеры словно дорвались до сладкого, которого долго ждали — действовали дерзко, напористо и уверенно.

***

- А это что у вас за детский сад? - спросил комдив, когда закончил награждение лётчиков полка и обратил свой взор на нашу стоящую на левом фланге шестёрку.

- Прикомандированные истребители, - отрапортовал майор Марченко.

- Кем прикомандированные?

- Воронежскими курсами воздушной стрельбы.

Не распуская общего строя генерал проследовал в нашу сторону:

- Рядовые, - хмыкнул он. - А ты, капитан, как я понимаю, вожатый?

- Так точно. Капитан Субботин.

- За что награды получил, и где?

- На Южном фронте. За сбитые и за штурмовки.

- А это, как я понимаю, курсисты?

- Никак нет! Сотрудники военной приёмки авиазавода проводят приёмо-сдаточные испытания выпущенных машин перед отправкой их в войска.

Генерал посмотрел шальным глазом на моих “пионеров”, а потом повернулся в сторону комполка:

- И как вы, Николай Викторович, оцениваете ход испытаний?

- Положительно. Худых распугивают, а вот этот, — показал он на Макара, - рядовой Голыгин, успел выполнить норму Героя Советского Союза прямо у нас на глазах. И я ведь направлял вам записку о целесообразности включения эскадрилий москитных истребителей в состав штурмовых авиаполков.

- На бред похожа твоя записка, - хмыкнул генерал. - Хотя, дам я ей ход. Наверно. Покажите-ка мне эти пресловутые москиты! Но только, имей ввиду, сам видишь, отступаем. И нам нынче не до баловства с игрушечными машинками — нормальных истребителей, и тех не хватает.

В заключение добавлю, что уехал комдив недовольным, если не сказать — сердитым. Но, всё-таки, пообещал майору Марченко, что записке его даст ход, и даже наложит одобрительную резолюцию:

- На безрыбье и рак рыба, - пробурчал он в заключение. - А что я могу сделать, если вся авиапромышленность выдаёт в войска целый один истребитель в день? Эти-то недоразумения хотя бы выпускаются в ощутимых количествах.

Да, завод уже вплотную подошел к рубежу шесть машин в день. Чуть-чуть не дотягиваем.

Причин недовольства генерала мы с Колей Марченко так и не поняли. Хотя обоим нам показалось, что удручающее впечатление на него произвели смешные самолётики и пилоты — юнцы. Или он воспринял мечту о включении истребительных эскадрилий в штурмовые полки как несбыточную? Хм! У меня другое мнение. Я уже оценил, что если прибавить к шестёрке командированных лётчиков на хорях второй “сундук” и посыльный У-2, то можно будет направлять подобные эскадрильи куда пожелаю, даже в ближнебомбардировочные полки к Сушкам. Скажете — заправщик-бензовоз ещё нужен? Неплохо бы. Но и канистрами не так уж трудно натаскать горючего в баки — мы ведь не столько кушаем, сколько правильный истребитель.