Рамана Махарши - Шри Рамана Махарши - Весть Истины и Прямой Путь к Себе

У. Это как раз то главное, что побудило меня поставить мой первый вопрос: воспринимает ли тот, кто осознал Самость, мир так же, как мы, и если воспринимает, то я хотел бы узнать, как Шри Бхага­ван воспринял вчерашнее чудесное исчезновение фотографии...

М. (Улыбаясь). Вы имеете в виду фотографию храма в Мадурае. Несколькими минутами ранее посети­тели по очереди рассматривали ее. Очевидно, они ее заложили между страницами какой-то книги или еще куда-нибудь.

У. Да, речь идет об этом происшествии. Как Бхагаван оценивает его? Все горели желанием отыскать фотографию, которую, в конце концов, так и не нашли. Как Бхагаван смотрит на чудесное исчез­новение фотокарточки как раз тогда, когда ее все так хотели посмотреть?

М. Предположим, вам снится, что вы берете меня в свою далекую страну Польшу. Вы просыпаетесь и спрашиваете меня: «Мне снилось то-то и то-то. Вы тоже видели аналогичный сон или другим спо­собом узнали, что я брал вас в Польшу?» Какое значение вы приписываете такому вопросу?

У. Но что касается пропавшего фото, то ведь весь инци­дент произошел перед Бхагаваном.

М, Рассматривание фотографии, ее исчезновение, так же как и ваш настоящий вопрос, — все это просто работа ума.

В Пуранах есть история, иллюстрирующая то, о чем идет речь. Когда Сита пропала из хижины лесного отшельника, Рама отправился ее искать, причитая: «О Сита, Сита!» Парвати и Парамешвара видели с небес все происходящее в лесу. Парвати уди­вилась и сказала Шиве: «Ты восхвалял Раму как Совершенное Существо. Посмотри, как он себя ве­дет и как горюет о потере Ситы!» Шива отвечал: «Если ты сомневаешься в Совершенстве Рамы, то проверь его сама. Силой своей йога-майи обратись Ситой и предстань перед ним». Парвати так и сделала. Она появилась перед Рамой, как две капли воды похожая на Ситу, но, к ее удивлению, Рама игнорировал ее присутствие и продолжал призы­вать: «О Сита, Сита!», словно слепой.

У. Я не в состоянии уловить поучение в этой истории.

М. Если бы Рама действительно искал физического присутствия Ситы, то признал бы в стоявшей перед им женщине Ситу, которую потерял. Но нет, пропажа Ситы была такой же нереальностью, как и Сита, появившаяся перед его глазами. Рама на самом деле не был слепым, но для Рамы как джняни предшествующая жизнь Ситы в хижине, ее исчезновение, предпринятый им поиск, так же как и действительное присутствие Парвати в об­лике Ситы, — все было в равной степени не­реальным. Сейчас вы понимаете, с какой точки зрения рассматривается пропажа фотографии?

У. Я не могу сказать, что мне все ясно. Мир, который видится, чувствуется и ощущается нами столь разнообразными путями, есть нечто подобное сну, иллюзия?

М. Если вы ищете Истину и только Истину, то для вас нет иной альтернативы, кроме принятия мира как нереального.

У. Почему?

М. По той простой причине, что если вы не откаже­тесь от идеи реальности мира, то ваш ум всегда будет действовать согласно ей. Если вы прини­маете кажимость за реальность, то никогда не познаете Саму Реальность, хотя именно Реальность есть то, что единственно существует. Этот момент иллюстрируется аналогией со „змеей в веревке”. До тех пор, пока вы видите змею, вы не сможете увидеть веревку как таковую. Несуществующая змея реальна для вас, в то время как реальная веревка кажется абсолютно несуществующей.

У. Легко только предположить, что мир не является окончательной реальностью, но трудно иметь твердое убеждение в том, что он на самом деле нереален.

М. Точно так же и ваш мир сновидений реален, пока вы дремлете. В продолжение сновидения все, что вы видите, чувствуете и переживаете в нем, является реальным.

У. Мир, таким образом, ничем не лучше, чем сновиде­ния?

М. В чем ошибка вашего чувства реальности в процессе сновидений? Вы можете видеть во сне совершенно невозможное, например дружескую встречу с умер­шим человеком. Как раз в этот момент вы мо­жете усомниться в сновидении, сказав себе: «Разве он не умер?», но почему-то ваш ум примиряется со сновидением, и умерший человек кажется во сне живым. Другими словами, само сновидение как сновидение не позволяет вам усомниться в его реаль­ности. Точно так же вы не сомневаетесь в реаль­ности мира вашего бодрствующего переживания, ибо как может ум, который сам создал этот мир, считать его нереальным? Именно с этой точки зрения можно отождествить мир бодрственного опыта и мир сновидения, поскольку оба являются лишь тво­рениями ума, и до тех пор, пока ум погружен в одно из этих двух состояний, он не способен от­казаться от реальности мира сновидений в процес­се сна и бодрствующего мира в период бодрствова­ния. Если, наоборот, вы полностью удалите свой ум от мира, повернете его вовнутрь и будете пребывать в этом состоянии, то есть если вы всегда пробуждены и открыты для Самости, являющейся Субстратом всех переживаний, то обнаружите мир, который вы сейчас единственно сознаете, таким же нереальным, как и мир, в котором жили в своем сновидении.

У. Я уже говорил раньше, что мы видим, чувствуем и ощущаем мир различными путями. Эти ощущения являются реакциями на объекты видения, чувство­вания и т. п., а не продуктами ума, как в сно­видениях, которые различаются не только у разных людей, но и у одной и той же личности. Разве этого соображения не достаточно для доказатель­ства объективной реальности мира бодрствования?

М. Но ведь весь разговор о несообразностях мира сновидений возникает только сейчас, когда вы бодрствуете, а пока вы дремали, сновидение было совершенно единым целым, то есть если вы чувство­вали во сне жажду, то иллюзорное питье иллюзор­ной воды утоляло вашу иллюзорную жажду. И все это было реальным и не иллюзорным для вас, пока вы не знали, что само сновидение было ил­люзией. Таков и мир бодрствования, где ощущения, которые вы сейчас испытываете, согласуются между собой, чтобы дать вам впечатление реальности мира.

Если, наоборот, мир является само-существующей реальностью (тем, что вы, очевидно, понимаете под его объективностью), то что препятствует миру открыться вам в глубоком сне без сновидений? Вы же не отрицаете своего существования в глу­боком сне.

У. Я никак не могу отрицать существования мира во время моего глубокого сна. Он существует все это время. Если в течение глубокого сна я не видел мира, то другие, кто не спал, видели его.

М. Надо ли призывать других в свидетели, чтобы са­мому себе доказать свое существование во время глубокого сна? Почему вы ищете их свидетельства именно сейчас? Они, „другие”, могут рассказать вам о своем видении мира в течение вашего глубокого сна, только когда вы бодрствуете. Их рассказ не имеет ничего общего с вашим собственным сущест­вованием, ведь при пробуждении вы говорите, что крепко спали, причем до такой степени, что точно знаете — были в глубочайшем сне, когда о существо­вании мира у вас не было ни малейшего понятия. Даже сейчас, при бодрствовании, разве это мир говорит: «Я реален», или это ваши слова?