Иван Башмаков - Тысяча и одна минута. Собрание русских сказок

– Да полно же киськать и поди сюда, – сказал разыщик. – Мы не голубей стрелять хотим, а подстрельнуть голубку белую!.. Скажи-ка дома хозяину: что вот, мол, такой-то царевич пришел и желает взять в замужество его дочь любимую, так чтобы он встречал его да почествовал!

– Ах ты батюшки! – вскричал парень и перестал голубей гонять, давай кричать с крыши: – Сестра! сестра! Беги из сада в светлицу, да не кажись никому, жених пришел!

Сам сломя голову с крыши долой и прямо к отцу, и сказал речи разыщика.

Царевич Мирон с разыщиком стоят на дворе, тут было собаки на них… Однако вышел скоро хозяин, и домашние, и челядь вся, собаки прочь, а хозяин с приветом тут как тут; много говорил чего хорошего и попросил в хоромы к себе, вот и вошли; а девушки красные, Бог весть откуда взялись они, так хором голосить и начали:

И прочее… что у них поется, а потом и отец, дочь которого еще и в глаза не видал царевич, повел такую речь:

«Царскою милостью, невидимым произволением ваша стрела стрельнула и дошла куда следует, и куда мы с женою не ожидали, не чаяли; видно, такая участь нашей дочери на роду написана…

Что же вам угодно возыметь от нас, благоволите выговорить!..» Царевич спрашивает товарища: «Что же тут, как?.. мне, аль тебе говорить?» А тот ему: «Благоволите погодить! Дозвольте мне за вас толком речь повесть!» И давай со стариком-отцом невестиным разговаривать:

«Ну что, как у вас?.. Велика ль семья, сколько с дому доходу имеется?.. Есть ли лавки, и чьи они?.. И одна ли дочь-девица, аль другая растет, аль еще есть третья, замужняя?.. А сыновей сколько, и в разделе ль они?.. И как дом этот, свой ли, или на женино имя значится?..» И прочее такое наговорил разыщик, что царевич Мирон диву дался: на что, дескать, человеку да все это знать!

Потом они еще калякали да соображали. Старик оставил царевича с женой своей: «Посидите-де, не обессудьте, батюшка! Дочь моя, буде вам угодно видеть ее, не может скоро прийти: такая она у меня, извольте знать, стыдливая… как-то все ей робко да совестливо; так уж дозвольте время переждать; дать ей получше принарядиться – тогда уже и явится».

И сказавши это, старик-отец пошел товарищу женихову сад показывать и везде его выводить… «Вот, – говорит, – это яблоня анисовая, а это, – говорит, – белый налив; вот на этом орешнике орехов Бог уродил нынешний год, а в прошлом все на том росли!» А там по двору поведши его, такую речь повел: «Вот, как изволите заприметить, у меня все, что к дому нужно, все имеется… Вот сарай для дров, вот подвал с вином, вот амбар с мукой, вот конюшня с конями моими отборными; я на них почти и не езжу, а все больше пешком хожу, да больно люблю их, затем и держу!..»

Так-то да этак, все показывая да рассказывая, обошел хозяин-старик весь двор свой, все свое угодье с розыщиком. И тот всем остался доволен, все ладным нашел.

Между тем сидит царевич Мирон и ждет-поджидает своей невесты. Вот старик-отец воротился в покои с розыщиком, вот и невесту вывели…

Ну уж невеста, так невеста!.. Смотреть любо: что твое сочное яблоко!.. Бела что сметана, что алый мак румяна; волос русый, станом полная, высокая, стройная, только глазок нельзя рассмотреть, какие они, голубые или карие: она их в землю потупила… А нарядов на ней – в день не переглядеть всех: и шелк, и парча, и бархат алый, и опушки соболиные, и монисты из камней самоцветных… и всякое такое, что и оком не обнять!.. Загляделся царевич Мирон на невесту; а прочие-другие на наряды не надивуются.

Тут же дело на том и поставили. Невеста поднесла царевичу белый хлеб, сдобный, крупинчатый, а старик, отец её, выпил с розыщиком по чарке наливки из вина хлебного. А мать уверяла Мирона-царевича, что, дескать, дочь её, Белонега, девушка-хозяйка, не другим чета: что она сама и наливку делала, и хлеб пекла!

А розыщик со стариком-отцом, подвыпивши еще наливки лакомой да повытянувши за общее здоровье вина фряжского, из-за моря привезенного, порешили дело, за которым царевич пришел, и, глядь-поглядь, уж царевич с Белонегой рядышком сидят, им и миловаться-целоваться дозволено между собой… А там царевич Мирон и повел домой свою невесту ряженую, жену суженую.

Посмотрим же теперь, что с третьим братом сталось; поглядим, что царевич Иван в это время творил!..

Идет бедняжка царевич Иван, идет потупясь и говорит он сам себе: «Ах, ты, моя доля горькая, бесталанная! Видно, у меня век не будет жены; потерял я стрелу, видно, мне век жить одному!» И так размышляючи все дальше да дальше царевич идет, на путь не нападет, где стрелы отыскать.

Ходит полдня царевич. Вот солнышко взошло было высоко, да и опять опускаться начало. Царевич взошел на пригорок посмотреть еще раз стрелы, не увидит ли; а если нет, то воротиться к отцу и сказать, что женатому-де век не бывать, стрелы не отыскал! Так с этими-то мыслями взошел царевич на пригорок и посматривает… Вот что-то вдали виднеется, торчит на болотной кочке, точно стрела. Пустился царевич к ней бегом почти; посмотрел поближе – так и есть стрела, да и стрела его, которою он поутру стрельнул! Видит царевич стрелу, а достать нельзя: болото кругом тонкое, хочет-хочет шагнуть, ступит раз ногой, да насилу-насилу и вытащит, вот видит-де око да зуб неймет!

Взяла уж тут и вправду кручина царевича. «Вот и стрелу нашел, а не выручит! Как теперь прийти да сказать – сыскал-де я стрелу да достать не смог! Кто поверит?.. Братья в глаза засмеют, да и другие-прочие не оставят корить… Что мне делать теперь?.. – так все вслух размышляет царевич Иван. – Э!.. ладно же, если участь такая моя, лучше смерть принять, утоплюсь здесь в болоте, а домой не вернусь на позор!» И хочет царевич в болото кинуться, но вдруг слышит – человечий голос из болота кричит: «Пурр-ква? пурр-ква?» Царевич остановился и спрашивает: «Что это такое? Со мной это что ли кто разговаривает?» Тут вылезает из болота лягушка огромная, села на задние лапки против Ивана-царевича, уставила на него свои глаза зеленые и говорит:

– Я это, царевич, с тобою разговариваю; слышала я, что ты в болоте топиться собираешься, я и спросила по-нашему, по лягушачьи, пурр-ква! – то есть зачем, для чего это?

– По-лягушачьи я не понимаю, – отвечал царевич, – а вот как ты со мною заговорила по-нашему, то и я могу тебе толком отвечать: стрелял я по приказанию батюшки стрелою, им мне данною, и должно мне эту стрелу ему обратно принесть. Так вот видишь, отыскал я эту стрелу здесь, вон она посередь болота торчит, а достать не могу; без неё же вернуться не смею домой – так что делать от беды такой, как не топиться, чтоб не видать больше света белого! Сослужи мне службу, если ты жалостлива, достань стрелу, тогда я, пожалуй, останусь жив!