Александр Афанасьев - Русские заветные сказки

— Посмотри, что это у меня?

А сама на дыру показывает.

— Это колодезь [11] колодезь — колодец , — говорит лакей.

— Да, это правда! А у тебя это что такое висит?

— Это конь называется.

— А что, он у тебя пьет?

— Пьет, сударыня; нельзя ли попоить в вашем колодезе?

— Ну, пусти его; да чтоб он сверху напился, а глубоко его не пускай!

Лакей пустил своего коня к барыне и стал ее раззадоривать. Стало ее разбирать, стала она приказывать:

— Пущай его дальше, пущай его дальше, чтоб хорошенько напился!

Вот тут-то он натешился: насилу оба из воды вылезли.

Жил-был купец, старый хрыч, женился на молоденькой бабенке, а у него много было приказчиков. Старшего из приказчиков звали Потапом, детина он был видный, зачал [13] зачал — начал к хозяйке подбираться, шутить с нею всякие шуточки, так у них дело и сладилось. Стали люди примечать, стали купцу сказывать. Вот купец и говорит своей жене:

— Послушай, душенька, что люди-то говорят. Будто ты с приказчиком Потапом живешь…

— Что ты, Бог с тобой, соглашусь ли я! Не верь людям, верь своим глазам!

— Говорят, что он к тебе давно подбирался! Нельзя ли как-нибудь испытать его?

— Ну что же, — говорит жена, — послушай меня. Нарядись в мое платье и пойди к нему в сад — знаешь, где он спит, да потихонечку шепотом и скажи: я-де к тебе от мужа пришла! Вот и посмотришь тогда, каков он есть.

— Ладно, — сказал купец.

А купчиха улучила время и научила приказчика: как придет муж, хорошенько его поколотить, чтобы он, подлец, долго помнил! Дождался купец ночи, нарядился в женино платье с ног до головы и пошел в сад к приказчику.

— Кто это? — спрашивает приказчик.

Купец отвечает шепотом:

— Я, душенька!

— Зачем?

— От мужа ушла да к тебе пришла.

— Ах ты, подлая, и то про меня говорят, что я к тебе хожу, а ты, блядь, хочешь, чтоб я совсем опостылел хозяину!

И давай колотить купца по шее, по спине да в поволочку [14] в поволочку — больно :

— Не ходи, мерзавка, не срами меня, я ни за что не соглашусь на такие пакости!

Кое-как купец вырвался, прибежал к жене и говорит:

— Нет, милая, теперь никому в свете не поверю, что ты живешь с приказчиком. Как принялся он меня ругать, срамить да бить — насилу ушел!

— Вот видишь, а ты всякому веришь! — сказала купчиха и с того времени стала жить с приказчиком без всякого страха.

Жили-были два купца, оба женатые, и жили они промеж себя дружно и любовно. Вот один купец и говорит:

— Послушай, брат! Давай сделаем пробу, чья жена лучше мужа любит.

— Давай; да как пробу-то сделать?

— А вот как: соберемся-ка да поедем на Макарьевскую ярмарку [15] Макарьевскую ярмарку — иронично, «макарами» звали плугов и пройдох , и которая жена пуще станет плакать, та больше и мужа любит.

Вот собрались в путь, стали их провожать жены: одна плачет, так и разливается, а другая прощается и сама смеется. Поехали купцы на ярмарку, отъехали эдак верст пятьдесят и разговорилась между собой.

— Ишь, как тебя жена-то любит, — говорит один, — как она плакала-то на прощанье; а моя стала прощаться — а сама смеяться!

А другой говорит:

— Вот что, брат! Теперь жены нас проводили, воротимся-ка назад, таким образом да посмотрим, что наши жены без нас делают.

— Хорошо!

Воротились к ночи и вошли в юрод пешие; походили наперед к избе того купца, у которого жена на прощанье громко плакала; смотрят в окошко: она сидит себе с любовником и гуляет. Любовник наливает стакан водки, сам выпивает и ей подносит:

— На, милая, выпей!

Она выпила и говорит:

— Друг ты мой любезный! Теперь я твоя.

— Вот какие пустяки: вся моя! Что-нибудь есть и мужнино!

Она оборотилась к нему жопой и говорит:

— Вот ему, блядскому сыну, — одна жопа!

Потом пошли купцы к той жене, которая не плакала, а смеялась; пришли под окошко и смотрят: перед иконами горит лампадка, а она стоит на коленях, усердно молится да приговаривает: «Подаждь, Господи, моему сожителю в пути всякого возвращения!»

— Ну вот, — говорит один купец другому, — теперь поедем торговать.

Поехали на ярмарку и торговали очень хорошо: такая задача [16] задача — прибыль, успех в торговле была, какой никогда не бывало!

Пора уж и домой; стали собираться назад и вздумали купить своим женам по гостинцу. Один купец, у которого жена Богу молилась, купил ей славной парчи на шубку, а другой купил жене парчи только на одну жопу:

— Вить моя одна жопа! Так только мне пол-аршина и надобно: я свою жопу не хочу паскудить!

Приехали и отдали женам гостинцы.

— Что ж ты купил эдакой лоскут? — говорит жена с сердцем.

— А ты вспомни, блядь, как сидела ты с любовником и говорила, что моя только жопа; ну, я свою часть и снарядил! Нашей парчу на жопу да и носи.

В некотором царстве жил-был дворянин, у него была дочь— красавица. Пошла она как-то погулять, а лакей идет за ней позади да думает: «Эка ловкая штука! Ничего б, кажись, не желал на свете, только б отработать ее хоть один разок, тогда б и помирать не страшно было!» Думал, думал, не вытерпел и сказал потихоньку:

— Ах, прекрасная барышня! Шаркнул бы тебя хоть по-собачьи!

Барышня услыхала эти слова, и как воротилась домой, дождалась ночи и позвала к себе лакея.

— Признавайся, мерзавец, — говорит ему, — что ты говорил, как я гулять ходила?

— Виноват, сударыня! Так-то и так-то говорил.

— Ну, коли хотел, так и делай сейчас по-собачьи, не то все папеньке расскажу…

Вот барышня заворотила подол, стала посреди горницы раком и говорит лакею:

— Нагибайся да нюхай, как собаки делают!

Холуй нагнулся и понюхал.

— Ну, теперича языком лизни, как собаки лижут!

Лакей лизнул раз, и два, и три раза.

— Ну, теперь бегай вокруг меня!

Начал он кругом барышни бегать: обежал разов десяток, да опять пришлось нюхать и лизать ей языком. Что делать? Морщится, да нюхает, плюет, да лижет!

— Ну, теперича на первый раз будет! — сказала барышня, — ступай ложись себе спать, а завтра вечером опять приходи.

На другой день вечером опять барышня позвала к себе лакея:

— Что ж ты, мерзавец, сам не идешь? Не всякий же день за тобой посылать; сам знай свое дело!

Сейчас заворотила свой подол и стала раком, а лакей стал ей под жопой нюхать и языком в п…де лизать: обежит кругом ее разов десять да опять понюхает да полижет. Эдак долгое время угощала его барышня, да потом сжалилась, легла на постель, заворотила подол спереди, дала ему разок поеть и простила всю вину. Лакей отработал да и думает: «Ну, ничего! Хоть и полизал, да свое взял».