Неизвестно - Огненный ручей

— Ребята,— сказала она,— чего вы здесь стоите? Вы к кому пришли?

— Нам Андрея надо,— сказал Витаха, глядя куда-то в потолок.

— Андрюшу? Его нет дома. Я сама его целый день ищу. А что?

— У нас дело до него есть,— замялся Витаха.— Раз¬говор маленький. Они тут с Афоней наш авторитет подры¬вают среди населения.

Майка почти насильно затащила ребят к себе в комна¬ту и усадила их на стулья.

И тут она узнала следующее: Афоня и Андрюша за пилку и колку дров самым постыдным образом взяли де¬сятку с жены одного инвалида и сказали, что они самые хорошие Витахины приятели.

Рассказывая об этом происшествии, Витаха вскочил со стула и взволнованно заходил по комнате, шлёпая босы¬ми ногами. Миколка с сосредоточенным лицом, как взрос¬лый, стучал пальцем по столу.

— Твои товарищи нас опозорили,—сказал Витаха Майке.

— Вы всегда нам мешаете,— поддакивал Миколка.— Тогда доски стащили и не хотели отдавать, а сейчас десят¬ку содрали в целях личного обогащения.

— Кто это «вы»? — нахмурилась Майка.

— Ну «кто, кто»…— сбавил тон Миколка.— Афонька и твой курортник!

— А почему он мой курортник?

— Потому что ты его сестра! Майка засмеялась:

— Нашёл мне брата! Его фамилия Марецкий, а моя Можжухина.

— Он сын начальника строительства? — удивился Ви¬таха.— Ты серьёзно?

— Честное пионерское, не вру! — Майка хотела дать это слово под салютом, но задержала руку: она была без галстука.

— Вот никогда не думал, что он такой! — сказал Ви¬таха.— Да имей я отца-начальника, я б своими руками не только спортплощадку, а целый стадион построил! Как чего бы не хватало, я бы к отцу…

— Семён Петрович всё равно бы тебе не дал,— сказала Майка.— Он насчёт материалов строгий.

— Дал бы, если каждый день к нему приставать. Убе¬дил бы его. Ты думаешь, я для себя стараюсь? Вот для та¬ких, как Андрюшка! Вместо того чтобы болтаться где-то с Афоней — куда лучше, пришёл к себе на площадку и гоняй в футбол хоть до потери сознания. И все ребята тут вместе, и жить веселей будет.

— А вы поговорите об этом с Афоней,— сказала Майка.

— Не хочу. Афоня сам должен понять. Он парень баш¬ковитый. А сам не захочет к нам прийти — тем хуже для него. У него и у меня отцы погибли за завод, а что он делает для завода?..

— Ничего,— ответила Майка.

— И ты ничего не делаешь,— строго сказал Миколка.

— Да, это верно,— не спорила Майка.

— Ну, а какие выводы напрашиваются? — спросил Ми-колка.

— Это моё дело.

— А ты скажи!

— Да ладно к ней приставать! — одёрнул Витаха своего приятеля.— Не хочет говорить — и не надо. А мы Андрю¬шку за такие дела можем к пионерской ответственности при¬влечь.

— Правильно! — сказал Миколка.— Напишем в Моск¬ву — и дело с концом. Дескать, вы нам не того человека при¬слали, отзовите обратно и всыпьте ему! И всыпят!

— В общем, до свиданья,— сказал Витаха Майке.

— Живите богато… на те денежки,— добавил Миколка и вышел в коридор.

Ребята ушли. Они больше ни в чём не убеждали Майку. Она сама хорошо понимала, что натворили Афоня с Андрюшей.

«Какие у Витахи брови мохнатые! — думала Майка, лё¬жа в постели.— И лицо такое, как у лётчика. А рубашка на спине драная».

Ноги у Майки были как чужие. Сегодня она много хо¬дила. Положив под локти подушку, она смотрела в раскры¬тое окно.

По шоссе, оглушительно лязгая гусеницами, прополз трактор. Он тянул за собой два прицепа на резиновых шинах.

Лёгкий ветерок внёс в комнату пожелтевший тополи¬ный лист и бесшумно уложил его на подоконник,

«Осень скоро,— думала Майка.— Как лето быстро про¬ходит! Ещё месяца полтора — и начнётся настоящий листо¬пад. Надо уже сходить в школу записаться. Андрюша-то уедет, а мне жить на стройке».

И вдруг у девочки как-то само собой срифмовалось: стройка — койка.

Она представила себе прокатный цех, домну, много ра¬ботающих людей, то есть всё то, что она видела сегодня, и тут же вообразила какого-то человека, который в грязной спецовке лежит на койке и покуривает.

Майка усмехнулась: «стройка — койка», а потом вдруг зашептала:

— Кругом в цехах работает народ… Подходит. Если ты пришёл на стройку… Если ты… И если ты хочешь помочь стройке… С утра… С утра…

Последние строки родились внезапно. Майка вскочила с постели и записала в тетрадку:

Кругом в цехах работает народ.

И, если ты хочешь помочь стройке,

С утра иди ты на завод,

А не лежи на койке.

Девочка прошлась по комнате и продекламировала сти¬хи в полный голое. Они ей понравились. Нужно было про¬должать.

В это время в комнату заглянул Андрюша.

— Майка,— радостно сказал он,— смотри, что я тебе принёс!

Он развернул бумажку, и стеклянная звёздочка радужно сверкнула.

— Это тебе от Афони и от меня!

— Ты откуда её взял? — хмуро спросила Майка.

— Купил,— сорвалось у Андрюши.

— На те десять рублей, которые вы выпросили у жены инвалида?

— Откуда ты знаешь?

— Знаю вот! Значит, на те десять рублей? Благородный поступок!

— А тебе какое дело, на какие деньги я купил? Я тебе дарю, и всё.

— А я не хочу от тебя такого подарка! У меня был Ви-таха, и он мне всё рассказал.

У Андрюши задрожали губы, и он сел на стул. «Вот, го¬ворил я Афоне!»

— Зачем вы сказали, что вы Витахины приятели? — продолжала Майка. Лицо у неё было строгое. — Теперь вы не только себя, но и Витаху опозорили! Надо сейчас же от¬дать деньги.

— Нету больше денег, — тупо вертя в руках брошку, сказал Андрюша. — А Витаха что — хочет рассказать об этом папе?

— Нет, хуже, — сказала Майка, — он тебя выгонит из пионеров.

— А как же он выгонит? Я же не здесь учусь.

— Ну и что же? — ответила Майка. — Он напишет пи¬сьмо в Москву, в твою школу, а там тебя обсудят и выгонят.

Андрюше стало страшно. Это походило на правду. Майка говорила какими-то железными словами. Нет, пионерский галстук для Андрюши был дорог. Отец — коммунист, а как же его выгонят из пионеров?

— И ты не могла заступиться за меня? — спросил он.

— А что я могла сказать, когда он на меня тоже насту¬пал! И он был прав. Ты помнишь могилу около мартенов¬ского цеха? Там написано, что похоронен Грицай…

— Ну?! — Андрюша вспомнил. Он даже вспомнил, что тогда удивлялся, почему Грицай не Герой Советского Союза.

— Оказывается, знаешь, кто это? Витахин отец. Он на заводе работал и погиб за него. А Витаха его дело продол¬жает, тоже трудится. Понял? А ты что с Афоней продолжа¬ешь? Ты курортник! И правильно тебя так прозвали.

— Сама ты курортница! — разозлился Андрюша. — Че¬го ты меня воспитываешь! — И тут же ему подумалось: «И как это я не мог остановить Афоню…»

— Ну и что же! Я была курортницей, а теперь не буду.

— А что сделаешь?

— К Витахе пойду!

— Ты ему уже сказала об этом?