Насу Киноко - Kara no Kyoukai: Chapter 03

– Этот парень, Кейта. Он кололся или нюхал что-нибудь?

– Нет, этим грешили его кореши, которых убили. Разве ты не помнишь его? Он же

еще в школе ходил за тобой хвостом.

Не знаю, чем я заслужил, но школе у меня было много приятелей среди

младшеклассников – и не только. Наверное, Кейта тоже был среди них.

– Если бы мы узнали, что он просто наширялся новой дурью, то все бы обрело

смысл. Чем же они там баловались? Эйфориками или депрессантами?

Наркотики-эйфорики вызывают психологический подъем, чувство восторга и

эйфории. Депрессанты, напротив, вгоняют в жестокую меланхолию и печаль. Тот, который назвал Гакуто, относился к эйфорикам.

– Должно быть, парень страшно перепугался и считает, что убийца гонится за ним

по пятам. Не удивлюсь, если он укололся, чтобы подавить страх. Хорошо, я постараюсь

разузнать, где он. Расскажи о его приятелях.

Гакуто, словно ожидал этих слов, и немедленно протянул мне записную книжку.

Круг знакомств членов этой шайки был весьма широк, и Кейта не оказался исключением.

В блокноте вытянулся длинный список имен и номеров мобильных телефонов. Кто-то

позаботился даже указать места, где обычно болтались эти компании.

– Когда найду его – позвоню. Если мне придется отправить его в безопасное место, ты не будешь против?

Под «безопасным местом» я подразумевал крепкие объятия моего племянника, братца-Дайске. Полицейского. Гакуто понял и молча кивнул. Сделка была заключена, я

позаимствовал около двадцати тысяч иен и распрощался.

Расставшись с Гакуто, я направился к месту преступления. Не могу сказать, чтобы

эта затея мне понравилась, но меня подталкивало в спину какое-то странное чувство.

Уверенность в том, что парень действительно находится в опасности, не позволила мне

отказать Гакуто. Теперь я был обязан взглянуть на то самое место – иначе надежды найти

беглеца не будет.

Границы пустоты: часть 03 05

/2

Телефон принялся трезвонить. Пять беспощадно-долгих трелей сменились гудком

автоответчика. Потом я услышала знакомый голос:

13

– Доброе утро, Шики. Не могла бы ты сделать мне одолжение? Я договорился с

Азакой встретится в кафе возле станции, которое называется «Анэнербе1», но, думаю, что

не смогу. Ты сейчас ничем не занята, правильно? Можешь сходить и передать ей, что я не

приду?

Абонент разъединился. С трудом подняв тяжелую голову, я взглянула на часы. 22

июля, 7:23 утра. Прошло всего четыре часа, как я вернулась домой. Усталое тело

требовало сна, ведь я до трех ночи патрулировала город, выполняя задание Тоуко. Я

скинула простыню, и солнечный свет обжег тело сквозь окно. Но для меня летняя жара

словно скользила мимо, не задевая. Тепло или холод – я все выносила легко еще

ребенком. Не успела я встать, как телефон снова зазвонил. Он снова переключился на

автоответчик, но зазвучавший голос был не из тех, что мне хотелось слышать.

– Это я. Смотрела новости? Впрочем, о чем я – знаю, что нет. Я, впрочем, тоже.

Мне уже давно казалось, что способ мышления Тоуко принципиально отличается

от моего, но теперь я уверилась в этом окончательно. О чем она на самом деле думает, и

что означают ее слова, догадаться было решительно невозможно.

– Этой ночью погибли три человека. Одно самоубийство – новый прыжок с крыши, и два бытовых. В новостях их не было, поэтому, надо думать, их расценивают как

несчастные случаи. Но произошел и один странный случай. Хочешь знать больше – зайди

ко мне. Впрочем, ты же наверняка не захочешь? Ладно, поступай, как знаешь, но, чтобы

ты даже спросонья не ошиблась, я скажу прямо. Новая жертва.

Телефон звякнул и умолк. Во мне волной поднялось раздражение. Тоуко считает, что известие о новой жертве огорчит или раззадорит меня? Если там не будет четких

указаний на убийцу, информация окажется для меня совершенно бесполезной. Смерть же

незнакомого человека задевала меня не больше, чем прыгающие по комнате солнечные

зайчики.

Поборов сонливость, я поднялась и быстро приготовила завтрак. Точно такой же, какой ела Шики в течение шестнадцати лет своей жизни. Потом я надела простое

оранжевое кимоно – оно подходит лучше всего, не вызывая вопросов на улицах. Даже

выбор одежды мне достался по наследству. Острое чувство того, что я смотрю со стороны

на незнакомого человека, заставило меня в раздражении прикусить губу. Два года назад, когда Шики еще было семнадцать лет, все было совершенно иначе. Два года комы не

просто изменили ее. Два бесконечных года холодной пустоты превратили ее в нечто

совершенно иное. Теперь мне казалось, что это тело двигается вовсе не по моей воле. Его

вели, словно марионетку, привычные ниточки. Ниточки, которые назывались «16 лет

жизни Рёги Шики». Но тогда, кто же я?.. Может быть, это самообман?

Нет, проклятое чувство пустоты и отстраненности от собственной оболочки, поддельности чувств, которое испытывало мое тело, не мешало мне управлять им твердой

рукой. Кто бы я ни была, никто не может вмешаться и отстранить меня от руля. Больше

никто не может. Никто.

Около одиннадцати я начала собираться. Напоследок я еще раз прокрутила

записанное автоответчиком первое сообщение за сегодня. Этот знакомый голос. Голос из

прошлого. Сколько раз я слышала его? Голос, который должен был бы прозвучать и

раствориться в воздухе, вновь говорил для меня.

Кокуто Микия.

Последний человек, которого я видела два года назад.

Одноклассник, который застал меня в тот самый момент.

Два года назад.

1 Ahnenerbe – «Наследие предков» («Немецкое общество по изучению древней германской истории и

наследия предков»), создано в 1933, с 1935 занималось изучением истории, традиций и наследия

«индогерманской нордической расы». В 1937 перешло в ведение СС, под его эгидой проводились опыты над

заключенными в концлагерях.

14

Память сохранила мое прошлое, дни, проведенные вместе с ним. Но мой последний

миг, видение той последней кровавой ночи – все исчезло. Нет, год, прошедший с того

момента, как мы познакомились, тоже зиял пустотами и дырами. Пропало многое.

Дорогое, важное? Не знаю. Почему Шики оказалась на той залитой кровью дорожке.

Почему смотрела в последний миг в лицо Микия. Если бы, если бы я могла найти эти

воспоминания в дырявом хранилище памяти… Но они пропали. И теперь я не могла

говорить с Микия, не чувствуя непонятного смятения.

Запись прокрутилась до конца. Странно. Звук этого голоса почему-то успокаивал.

Мысли, терзающие и грызущие, словно крысы в подполе, чуть отступили. Словно я, заблудившись в зыбком нигде, почувствовала под ногами надежную опору. Глупости, как