Анастасия Павлик - Зерно А

- Говори, зачем пришел и выметайся. У меня дел по горло.

- Что-что? Я не услышал. Ты только что предложила мне пройти в свой кабинет и обсудить все за чашечкой кофе?

- Да у тебя, я посмотрю, слуховые галлюцинации.

- И еще: скажи маменькиному сынку, что кофе я пью исключительно черный, с двумя ложками сахара.

Да уж, вдруг устало подумала я, выдворить Богдана будет не так-то просто. По-крайней мере он не уйдет, пока не выложит свое дело.

15

Богдан принюхался и осторожно отхлебнул принесенный Антоном кофе. Я воспользовалась паузой, чтобы рассмотреть Богдана.

Такие, как Громов, со временем становятся скруджами, а не добрыми дедушками с одуванчиком белых волос на голове. Казалось, он был ходячей канистрой с цинизмом, которая, к тому же, изрядно протекала и отравляла все вокруг. На Громове был темно-серый костюм с иголочки. Так идеально могут сидеть только эксклюзивные вещи и, естественно, это была эксклюзивная вещь. Богдан всегда любил только себя и, судя по ухоженным и покрытым прозрачным лаком ногтям, в последнее время эти отношения стали только крепче. Рыжие волосы аккуратно уложены, но не прилизаны. Пожалуй, они немного длинноваты для делового образа, но Богдану идет. Он был тщательно выбрит и готов к любым поворотам судьбы. Впрочем, нет – у него есть ежедневник, где «поворотам судьбы» нет места, в противном случае им придется долго стоять в очереди, чтобы попасть к нему на прием.

- У тебя есть пять минут на все про все. Время пошло.

- Неважный кофе, - сказал он, кривясь и оставляя чашку. Внезапно его лицо обвисло, как если бы отлепили удерживающий его скотч: - Если маменькин сынок плюнул туда…

У Богдана пунктик на счет чистоты. Он не выносит, к примеру, общественные туалеты, в кафе и ресторанах всегда старается незаметно протереть вилки и ложки влажной салфеткой, а о пикнике с ним можете сразу забыть – он не ходит ни на пикники, ни на вылазки, ни в походы, считает это «антисанитарией». Уж где-где антисанитария, так это в его мозгах. Блестяще организованная антисанитария, следует отдать Боде должное.

- Антон на такое не способен, потому что он воспитанный приличный человек. Это ты можешь плюнуть в кофе любому, кто элементарно не так посмотрит на тебя. Ты сам такой, потому и всех вокруг считаешь такими.

- Все равно кофе неважный, - заметил он.

- Три минуты.

Богдан достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги и с видом победителя разровнял передо мной. Я заметила на его запястье массивные часы на металлическом ремешке. Богдан смотрел на меня, не моргая, словно удав на кролика. Или удав на удава-соперника. Я еще некоторое время удерживала его взгляд, а потом посмотрела на листок.

- Что это?

- Предложение, от которого, учитывая твое положение, трудно будет отказаться.

- А ты, я посмотрю, время зря не теряешь. Уже везде успел сунуть свой нос?

- Конечно, - с энтузиазмом кивнул он.

Я почувствовала, как мои губы кривятся в нехорошей улыбке. Мне стоило сразу догадаться, зачем он пришел. Он сказал «учитывая мое положение»? Придется стереть в порошок его розовые очки, ведь опускать руки из-за явно сфабрикованного обвинения я не собираюсь.

- Ну же, разверни и посмотри, я горю от нетерпения.

Я нехотя пододвинула к себе лист. Целую минуту я смотрела на аккуратно выведенные цифры, затем с трудом переключилась, свернула листок, положила на столешницу и медленно пододвинула обратно к Громову. В расход шли последние крупицы самообладания: я почти перестала видеть причины, почему не стоит прямо сейчас накинуться на него и познакомить его красивый нос с моим кулаком.

- Ну как? – Он просиял энтузиазмом, словно внутри его головы зажглась лампочка в сто пятьдесят ватт. Казалось, избыток энтузиазма вот-вот потечет у него из ушей. – Что ты на это скажешь? Давай-ка ты взглянешь еще раз. – Он снова пододвинул ко мне треклятый листок.

Без лишних слов я взяла бумажку, перегнулась через стол и засунула ее в нагрудный карман Богдана. Похлопав по карману, я встала, подошла к двери и открыла ее.

- Что? – Он повернулся и недоуменно смотрел на меня, будто ребенок, получивший оплеуху от пьяного Деда Мороза. Богдан был неплохим актером. Зато я была злым критиком. – Что-то не так?

- Не хочу больше видеть и слышать тебя. Ты мне противен.

Он встал и подошел ко мне. Я задержала дыхание, чтобы не вдыхать запах его туалетной воды. Бьюсь об заклад, Богдан специально вылил на себя именно эту туалетную воду – это был мой любимый аромат.

- Соглашайся. Ты запятнала свою репутацию, а перед людьми нынче достаточно помахать косточкой, дать им повод, и они с тебя уже не слезут. Давай смотреть на вещи здраво, Рита: тебе выдвинули серьезное обвинение. Как здравомыслящий человек, я призываю тебя дать шанс «Темной стороне», не тянуть ее за собой на дно. – Тут его правая бровь поползла вверх, словно на ниточке. – Ты что, задержала дыханье?

- Я не продаюсь.

- Сумма недостаточно велика для тебя? Я повышу.

- Я сказала: убирайся.

- Рита, - Богдан уперся рукой в дверь, закрывая ее, и склонился надо мной. Он был выше и сильнее меня, и мне ни за что не отбиться от него, если, конечно, он настолько глуп, чтобы накинуться. Но он не был глуп. К сожалению. – Не надо грубить. Я помочь хочу.

- Чего ты на самом деле хочешь, так это сплясать на моей могиле.

Его губы превратились в полоску. Он наклонился и, чеканя каждое слово, произнес:

- «Темная сторона» станет моим филиалом, и уж я позабочусь, чтобы ее дела шли хорошо.

Что-то новенькое. В принципе, я всегда знала о его зависти и жадности, но впервые он в открытую говорил об этом. Я продолжала стоять, прижавшись спиной к двери, ошарашенная такой откровенностью. Его слова ударили меня, ввергнув в состояние ступора. Благо, длился ступор считанные секунды.

- Пошел ты, - продавила я сквозь зубы.

- Соглашайся, Рита. Ради всего хорошего, что было между нами.

Богдан шагал по легкому пути, призывая меня сделать кошмарный непоправимый шаг, отказаться от всего, чего я добилась, ради… чего? Правильно, «ради всего хорошего, что было между нами». При всем моем желании, однако, я не могла назвать Громова глупым или незрелым. Он прекрасно знал, о чем говорил, каждое его слово было хорошо продуманным ходом.

Возможно, если бы я не стала коматозником этой ночью, если бы не спешила сейчас сделать звонок своему будущему адвокату и попытаться расхлебать заваренную Деревскими так некстати кашу, если бы Богдан не подался ближе с явным намерением поцеловать меня, я бы еще какое-то время озвучивала не самые милые вещи в его адрес. А так с меня хватит.

- Если ты сию же минуту не уберешь от моего лица свой змеиный рот, я позову на помощь.

Я сказала это таким тоном, что сомнений не осталось ни у одного из нас – именно так я и поступлю. Я буквально видела, как работает четко отлаженный механизм в его голове, высчитывая дальнейшие ходы и возможные последствия этих ходов. Ему очень не хотелось снова сталкиваться с Гранином, что, полагаю, и стало главным фактором в принятии решения.