Неизвестно - Попов

— Вот именно — что министр! Он, кстати, ездил в Академию медицинских наук... А воротился — и только развел руками. Но самое смешное то, что теперь ко мне приходят уже по рекомендации Савченко, этого самого министра. Так было, например, с главным урологом республики. И не только с ним. Я завел речь о механизме действия. Оказывается, Миронов и об этом думал. По его наблюдениям, в девяноста случаях из ста эпилепсия возникает в результате какого-то сильного потрясения, испуга. Так как клетки головного мозга (серого вещества) очень нежные, то подобные потрясения иногда приводят к разрушению отдельных участков. Разрушается немного, может быть, несколько сот или тысяч клеток — всего-то их миллиарды!— но потом начинается как бы цепная реакция. Новые разрушения вызывают новые приступы эпилепсии. Какой выход? Надо локализовать процесс, заключить участок в прочную капсулу. Наверное, эту задачу и выполняют порошки.

Объяснение поверхностное и наивное, но — как знать! — возможно, в нем кроется зерно истины. В лаборатории обнаружили глюкозу и костную массу... Однако, может быть, в порошках есть и еще нечто! В конце концов, более глубоко (на молекулярном уровне) эти порошки никто не изучал, не исследовал...

31 декабря 1974 г.

Заказ с Нового года превысил 135 000 экз. Печатаем меньше — 125 000 экз. Бумага, бумага... Но и при этом тираже журнал даст 230 000 рублей чистой прибыли.

3 января 1975 г.

Макаенок стал лауреатом республиканской премии. 31 декабря наши хлопцы написали крупно и приклеили к двери его кабинета плакат: «С лауреата причитается!» И, не дождавшись, когда он явится, разошлись. Все спешили получить зарплату. Перед Новым годом.

Макаенок пришел, глянул, улыбнулся: «А что? Поставить?» Я сказал, что сейчас уже некому ставить — все разошлись. «Ну, потом!» Однако «потом», то есть 2 января, плакат сняли, начались будни, лауреата никто не поздравлял, считая, что поздно — время прошло,— и вообще у всех было такое чувство, будто ничего не было — ни премии, ни шутки... Осталась работа. Третья корректура второго номера, первая — третьего, неделя осталась до сдачи в набор четвертого... Колесо истории продолжает вертеться!

5 февраля 1975 г.

Аленка в Москве. Ей все же дали премию. В «Комсомолке» напечатана большая статья, в которой пьеса «Площадь Победы» получила почти восторженную оценку. Во всяком случае, по общему мнению, таких похвал давненько не удостаивались далее наши маститые драматурги.

Но бог ты мой, это ничего не изменило. Пьесу никто у нее покупать не хочет и ставить тоже. Розов, Салынский, Захаров (режиссер) чуть ли не лобызали автора, однако помочь никто ничем не может. Надо пробиваться собственными локтями. А локти у нее слабые.

Сейчас она в Москве. Судя по телефонным разговорам, настроение у нее самое неопределенное. Отдала три пьесы Захарову («Просительницу», «Площадь Победы» и «Созвездие Гончих Псов») и ждет, что тот скажет. Хочет встретиться еще раз с Салынским — авось удастся пристроить «Площадь» в журнал «Театр»... Розов сказал, что намерения у Салынского вполне серьезные.

После статьи в «Комсомолке» позвонил директор Киевского драматического театра имени Леси Украинки. Некто Михаил Иосифович... Попросил пьесу — для ознакомления... Я перепечатал и отправил один экземпляр. Посмотрим, во что этот интерес выльется. Надежд никаких не питаю, а все же... Чем черт не шутит!

А здесь полное молчание. Луценко — сытый и самодовольный — готовит собственную инсценировку «Василия Теркина»... Вот почему он и водил за нос Аленку, почти издевался над нею. Три раза заставлял переделывать пьесу, дважды назначал худсовет и в конце концов, не собрав, показал ей фигу.

8 февраля 1975 г.

Вчера Андрей Макаенок познакомил меня с другим Андреем — Андреем Вознесенским.

Мы сидели в кабинете, разговор продолжался минут сорок-пятьдесят и касался то того, то другого: книг, Театра на Таганке, прозы Мандельштама и т. д.

Вознесенский приехал в полиграфкомбинат им. Якуба Коласа, где печатается его новая книга. Нам показал только что вышедшую книгу — зеленую — сигнальный, как он уверяет, экземпляр.

Он в дубленке, всегда немного полураспахнутой, в джинсах и импортных ботинках на толстой подошве. Лицо холеное, с губ не сходит легкая, еле уловимая улыбка, несколько снисходительная, как мне показалось.

Что-то в нем есть от актера, играющего роль модного поэта, что-то искусственное, заемное. Глядя на него, вспоминаешь не Пушкина и Некрасова (с этими поза никак не согласуется), а декадентов — Иванова и Кузмина, например, и иже с ними.

Или ранних футуристов, когда те носили желтые кофты.

Евг. Евтушенко — демократ. Андрей Вознесенский — барин. Евтушенко, кажется, весь состоит из нервов. Вознесенский, наоборот, лишен нервов начисто — в нем преобладает мозг, ум и весь он от ума, его никак не назовешь печальником горя народного. Он живет в себе и для себя и просто-напросто не способен страдать за кого-то даже сострадать кому-то... И неприятие чего-то в жизни идет у него от моды, от желания поддерживать известную репутацию свою в известных кругах. А в сущности-то ему все равно, потому что главное в этом мире для него — это он сам, Андрей Вознесенский, остальные же и остальное его интересуют лишь как фон для его портрета и не больше.

11 февраля 1975 г.

Опять трудные времена. Савеличев лечится. Макаенок носа не кажет. Белошеев сует в журнал всякую чепуху. Пятый номер получается уж таким серым и тусклым, что и сказать нельзя. Странно, что журнал все еще пользуется спросом. На днях получили письмо из Мирного, из того самого алмазного Мирного... Двадцати двум подписчикам вернули деньги. Люди недовольны, и вот обратились к нам с жалобой. Мы помогли, конечно, жители Мирного будут получать эти двадцать два экземпляра... Но — не разочаруются ли? Не откажутся ли потом возобновить подписку? Вот вопрос!

У Аленки дела тоже в общем-то швах. Никто не берет пьесу для постановки. Вот тебе и премия! Вот тебе и восторги уважаемой и авторитетной газеты! Трудно в наше время быть драматургом! Собственно, драматургия как литература театры не интересует. Им нужен материал для спектаклей. Отсюда — и пробиваются часто не самые талантливые. Тот же Матуковский — человек с большими локтями — пробился на сцену русского театра и рвется, закусив удила, дальше, в журнал «Неман», сам Луценко, не ахти какой грамотей, сочиняет инсценировку «Василия Теркина» (ко Дню Победы), а Аленке (талантливой и грамотной Аленке) показали кукиш с маслом.

И скучно, и грустно... Грустно, что каждый гребет под себя, — это бич нашего времени. Макаенок раньше еще что-то говорил, обещал, а сейчас и обещать перестал. Наверное, не хочет портить отношения с хитрым, умеющим обделывать свои дела Луценко и по-своему влиятельным Матуковским.