Неизвестно - Шелест Да не судимы будете

По приглашению я несколько раз был в ЦК ВКП/б/ в отделе кадров у Андреева и заведующего оборонным отделом Серби- на — они ведут со мной разговор по поводу предстоящей рабо­ты, мне казалось, что дело затягивается, и я был готов дать свое согласие на любое предложение. Наконец в августе 1943 года меня пригласил к себе Сербии и сообщил, что я решением Секретариата ЦК ВКП/б/ утвержден парторгом ЦК ВКП/б/ завода № 306 Наркомата авиационной промышленности в Сара­тове.

После этого решения я воспрял духом. Наконец-то кончи­лись мое томительное безделье и гнетущая неопределенность, я при настоящем деле, могу приносить определенную пользу. Поехал в Наркомат авиапромышленности (НКАП), где позна­комился с начальником главка и директором завода Филимоно­вым. По договоренности с отделом ЦК ВКП/б/ и НКАП я пое­хал из Москвы сначала в Челябинск за семьей и прямо уже оттуда мы поездом отправились к новому месту назначения.

Не предполагал я тогда, что мне придется в Саратове задер­жаться почти на полных шесть лет. С этим городом, его людьми, партийной организацией у меня связано много хороше­го, напряженного труда и упорной работы, радостей, печалей и личных переживаний и трудностей. В целом же о Саратове на всю жизнь остались теплые воспоминания, хотя и было далеко не легко — всего хватало.

Кроме своей основной работы как парторга ЦК ВКП/б/, много приходилось выполнять работы по поручению райкома, горкома и обкома ВКП/б/: участвовать в разного рода комисси­ях и быть их председателем. Как-то я быстро вошел в основной и прочный круг партийного актива города и области. В это время часть правительства Украины и ЦК КП/б/У находилась в Саратове. По работе мне мало приходилось с ними сталки­ваться, но у меня были мысли, чтобы возвратиться на Украину, в Харьков. Некоторые, правда, отдельные, но влиятельные работники как-то отчужденно ко мне относились. Очевидно, им было завидно, что я работаю, не бездельничаю и на хорошем счету в саратовской партийной организации. Таким ко мне отношением я не особенно был огорчен, ведь я работаю на общее дело, приношу пользу, имею вес и авторитет.

Мне приходилось часто бывать на селе в качестве уполномо­ченного по проведению сельскохозяйственных работ. Видел удручающее состояние сельского хозяйства и беспросветность в этом важнейшем деле. Как-то я поехал за Волгу, в селение бывшей автономной республики немцев Поволжья и был свиде­телем и очевидцем того, в какое разорение и запустение при­шло все хозяйство, постройки после выселения оттуда немцев. Кто мог допустить такое варварство по уничтожению сельхо- зинвентаря, скота, построек, жилых и хозяйственных? Это был погром и пожарище, жутко было смотреть. А до выселения это были цветущие, богатые места с высокой культурой земледе­лия, высокими урожаями зерновых и технических культур, с интенсивным животноводством.

Первым секретарем Саратовского обкома в то время был Павел Тимофеевич Комаров. Он только что заменил на этом посту Баркова. Комаров — это старый коммунист, опытный партийный работник, человек, обладающий большим жизнен­ным опытом. Но общая грамотность и подготовка были слабы- щ, но это все восполнялось природным умом и богатым житей­ским опытом.

В августе 1945 года меня пригласили в обком партии на беседу с П. Т. Комаровым. Он предложил мне перейти рабо­тать в обком партии заместителем секретаря обкома партии по авиационной промышленности. Я дал согласие и через неделю уже работал в обкоме. По сути, я занимался всей оборонной промышленностью области. Самым крупным оборонным про­мышленным предприятием города и области был «завод ком­байнов» — авиационный завод № 292, выпускавший самолеты конструкции А. Яковлева: Як-3, Як-6, а затем Як-9. На заводе работали свыше 25 тысяч рабочих, партийная организация в своих рядах насчитывала около 3 тысяч человек. На этом предприятии мне часто приходилось бывать и вместе с партко­мом и дирекцией завода решать многие технические и организа­ционные вопросы. Целые авиащюнные полки отправлялись прямо с заводского аэродрома на фронт.

Завод № 306, на котором я ранее работал парторгом ЦК ВКП/б/, тоже входил в мое обслуживание. Набирал полную мощь огромный завод специальной радиоаппаратуры и радиотех­ники, который был расположен за Волгой, в г. Энгельсе. На этих и многих других заводах, конструкторских бюро нужно было держать под контролем разработку и производство оборон­ной техники. Мне часто приходилось бывать у Комарова, докла­дывать ему о делах оборонной промышленности, готовить ин­формацию и докладные записки в ЦК ВКП/б/. Павел Тимофее­вич старался вникать в суть работы оборонной промышленно­сти. Хотя ему трудно было разобраться в производственной инженерной специфике, но он всегда внимательно меня выслу­шивал и, казалось, пытался что-то у меня почерпнуть в области организации, технологии и конструкции изделий и машин. Если же речь заходила о работе партийной организации, о житейском опыте, то тут у Павла Тимофеевича было чему поучиться, и я многое в этих вопросах познал и позаимствовал у него и по сей день благодарен ему как старшему партийному, более опыт­ному товарищу.

Работать приходилось много и напряженно. Домашние дела шли по-прежнему в заботах о том, как прокормить семью, детей, как обуться и одеться, ибо все это делалось по промышленным талонам и продовольственным карточкам, которые далеко не всегда отоваривались. С квартирой все уладилось хорошо, те­перь моя семья из 6 человек занимала отдельную трехкомнатную квартиру. С обувью и одеждой было довольно скудно. У Ирины было одно единственное пальто. Однажды она пошла на рынок и там бритвой его порезали сзади. Как она, бедная, плакала, ведь осталась совершенно без пальто. Когда все легли спать я решил использовать свое «искусство»: когда-то я шил сапоги и за ночь я так искусно заштопал порезы, что наутро, когда показал его Ирине, она не могла различить и найти порезы — положение было спасено.

В области много было эвакуированных с Украины и из Прибалтики, в основном это были женщины, старики и дети. Многие из них жили очень тяжело, даже голодали. Мне как-то пришлось помогать одной молодой женщине с ребенком из Прибалтики. Они буквально голодали, им была оказана помощь через местные органы. Среди населения приходилось проводить большую работу по патриотическому воспитанию, информиро­вать о делах в стране и на фронтах. Большая работа проводилась в связи с поступком Ферапонта Головатого, который на свои сбережения купил самолет для Красной Армии. Все мероприя­тия, связанные с этим, нам пришлось проводить на заводе № 282: выбор самолета, надпись на его борту: «Ферапонт Головатый», прием Головатого на заводе, митинг и отправку самолета с воен­ным экипажем с заводского аэродрома прямо на фронт.