Неизвестно - Черняев 1990

Пошли предательства. Предал Распутин своим выступлением на пленуме съезда писателей. Предает Фалин своим поведением и выступлениями на международном комитете Верховного Совета (по германскому договору). Попутно там же он отмежевывался от близости с Горбачевым. Предательство этой суки Умалатовой, чеченки, теперь члена ЦК КПСС, которую Горбачев сам лично вписал в «красную сотню», чтобы она попала в народные депутаты. Его выдвиженка, именно она открыла съезд истерикой с трибуны, требуя отставки Горбачева, который «развалил страну и пустил народ по миру». «Работа полозковцев», - заметил по этому поводу М.С. Нам вскоре стало известно, что Лукьянов, председательствовавший на съезде, специально выпустил ее первой, зная, что она предложит.

Во время этого сидения в Волынском Яковлев и Петраков стали академиками. Было много нервов накануне. Однако, с трудом, но прошли оба. По этому случаю в Волынском была устроена пьянка. Яковлев, между прочим, горевал: опять с трибуны Съезда его крыл депутат рабочий - «за развал идеологии».

Рыжков сегодня произнес на Съезде красивую, написанную Абалкиным речь. Вся она по сути была антигорбачевской. А Горбачев за обедом в Волынском поздравил Рыжкова: «Николай, я уходил, когда ты выступал, но слушал по телевизору. Поздравляю. Хорошо выступил». Словом, М.С. в своем стиле.

Впервые по ночам читаю Василия Розанова. Какая прелесть! Какой талант. в простоте невероятной!

21 декабря 90 г.

Вчера Шеварднадзе заявил об отставке. Предупредил о надвигающейся диктатуре. Весь мир только об этом и говорит.

Полезли на трибуну с истерическими заявлениями академик Лихачев, Залыгин, Рой Медведев, Бурлацкий. Визжал Адамович. И все насчет угрозы диктатуры. А такие, как Петрущенко или Алкснис подливали масла в огонь. Петрущенко заявил, между прочим: «мы не хотим власти, но вы сами нас попросите, чтобы мы пришли и взяли ее». Алкснис, кстати, великолепный оратор, трубил с трибуны: «Да, пусть я реакционер, пусть я подонок. Да, я ястреб, когда сдирают шкуру со старика, когда бросают в костер ребенка»...

Когда Шеварднадзе выступал, на лице Горбачева было скорее недоумение, но он дал

Э.А. выговориться. Потом. А что потом? Шеварднадзе не вернется, вроде сыграл на сенсацию и заставил себя очень попросить.

Кого взамен? Самое правильное было бы - Яковлева. Такое назначение было бы поступком прежнего Горбачева. Скорее всего он остановится на Примакове. Но лучше всего было бы, если бы - Бессмертных: и фигура нейтральная, и профессионал, и умный, и в сторону американцев был бы жест - все, мол, остается по-прежнему!

В разговоре с Яковлевым, Примаковым, Арбатовым в кулуарах съезда выясняется, что он ни с кем из них не советуется. Все убеждены, что советуется он с Ивашко, Лукьяновым, которые воткрытую заявляют с восторгом о том, что сбили с ног еще одного горбачевского соратника (Шеварднадзе).

Я долго колебался идти ли мне на заседание Международной комиссии Верховного Совета. Боялся сорваться. Пошел. и сорвался. При всех, довольно грубо обвинил Фалина в том, что на предыдущем заседании комиссии по германскому договору, он кинул хороший аргумент «пертрущенкам» свои заявлением - «не продешевили ли?!»

А М.С. тем временем занимается встречами «с рабочими и крестьянами». Апеллирует к ним, заявляя, что у них последнее слово. Однако, думаю, что особенно сейчас, как впрочем и всегда, в политике решает первоеслово.

На Съезде много «интеллектуального потенциала» - единственное достижение демократии, но мало государственной мудрости, здорового прагматизма. В общем это школа натаскивания ораторов. Все начинают свои речи «образно», красиво.

Конечно, в эти дни решается вопрос - будет ли эта страна или ее не будет? Кажется, что не будет. А люди ходят по улицам, как ни в чем не бывало.

В общем съезд превращается в толпу. Запугивает себя, запугивает народ. Отсюда идет главная наша сейчас опасность. Скорей бы разогнать эту институцию. Она свое дело для демократии сделала. Пора выходить на нормальный парламент из тех, кто доказал, что более или менее хочет и может быть парламентарием.

...Пока М.С. не оторвется от Полозкова и Ивашко, ничего не будет.

23 декабря 90 г.

Фантасмагория какая-то: Горбачев сидит в президиуме Съезда рядом с Ельциным. Улыбаются друг другу. Шушукаются. Слева сидит Лукьянов, который почти без зазрения совести играет против него. В докладе Лукьянова о поправках к Конституции предлагается повязать президента на каждом шагу парламентским контролем.

М.С. ни с кем из нас не разговаривает, не звонит ни помощникам, ни даже своим любимым Яковлеву и Примакову. А бумажки составляет и кадры подбирает ему в новые структуры Лукьянов.

Я написал ему позавчера вечером записку: Шеварднадзе не вернуть, надо думать о других. И предложил в таком порядке - Яковлев, Бессмертных, Примаков, Дзасохов. Каждому дал характеристику - с точки зрения внешнего и внутреннего резонанса на назначение кого-то из них и личную. О Яковлеве вписал: это был бы акт того самого Горбачева, который не отступает от перестройки «несмотря и невзирая».

Вчера Примаков мне сказал, что он тоже предложил Горбачеву Яковлева, но М.С. возразил: во-первых, не пройдет, во-вторых - «он против меня интервью дает». Да, сильно нагадили Горбачеву на Яковлева Крючков, Лукьянов и т.п.

Вечером из машины М.С. позвонил.

- Ну, что у нас?

- Вам виднее, что у нас.

- Хорошо. Что у тебя?

- У меня - обмен телевизионными посланиями с Бушем к Новому году; приветствие арабскому Совещанию по Персидскому заливу; ответ Фиделю; интервью «Асахи» другие мелочи.

- А что у нас с визитом в Японию?

(Я крайне удивлен был этим вопросом: только сейчас об этом и думать!)

- Два месяца назад вы назначили комиссию во главе с Яковлевым по подготовке визита в Японию. Что она наработала, я не знаю, но у меня свое досье.

- Еще что?

- В начале января приезжает мининдел Японии. К кому он приедет?

- Ладно. Пока, - положил трубку.

Обида у меня долго не проходила: значит, он не хочет со мной говорить о главном, что происходит вокруг.

А с другой стороны: что - подавать в отставку вслед за Шеварднадзе? Такого всемирного шума не будет, конечно. Но кое-кто заметит тенденцию, а пресса ее закрепит.

Впрочем, сдерживает не только инерция, но и чувство лояльности. Бросать его в такой момент неприлично.

Вчера в «Огоньке» статья некоего Александра Гениса «Взгляд из тупика» про советскую литературу. На чем она держалась, даже в самые мрачные времена? - задает он вопрос. На том, что есть будущее - коммунизм (даже для тех, кто морщился при этом слове). Или - чистые идеалы революции (даже для тех, кто ее не принял, даже для эмигрантов). Оттепель 50-6О-х годов строилась на том же. А именно - что возвращаемся к истокам и чистым идеям, освобождаемся от скверны сталинизма, чтобы выйти к будущему... И вот явилась перестройка, которая разверзла «ничто». Нет будущего. Рай исчез (да его и не было). Нет рая, и социалистический реализм развалился в одночасье. Нет уже чудесной литературы.