Неизвестно - Сергеев Виктор. Луна за облаком

Все быстротечно менялось. Вчера между конструкциями темне­ли проемы, а нынче, глядь, уже белые панели. Давно ли вдаль уходи­ла желтой полосой голая насыпь, а теперь проложены рельсы. По зеленому лугу вдруг зазмеились траншейные ходы...

Шайдарон особенно ощутимо чувствовал всю сложность и весь размах совершаемого, когда проводил совещания по селектору. Про­вода несли с собой не только рапорты и отчеты о метрах, тоннах и рублях. Сюда, в диспетчерскую, как бы входили, споря и соглашаясь, десятки и сотни людей со своими страстями, наклонностями и при­вычками. И было немножко не по себе, когда нечто непомерно боль­шое и значительное словно бы вмещалось в узкий проводок, тяну­щийся от микрофона.

Шайдарон звал, повышая голос:

— «Сибэлектромонтаж»! Где «Сибэлектромонтаж?»

— Слушаем,— донеслось из трубки.

— Когда заканчиваете монтаж металлических опор?

— Снижающая опора поставлена неверно.

— Чертежи смотрели?

— Да. Ошибка на 23 градуса. Проект готобили в Томске...

— Кто же ошибся?— снова повысил голос Шайдарон. — Товарищ Чимитдоржиев, ваши люди вели линию электропередач. Вы точно придерживались проектных отметок?

Неуверенное бормотание Чимитдоржиева:

— Бог его знает! Не помню. Где-то были отступления... Да, да. Речка помешала...

— Ну вот. В Томске выдают чертежи, они же там всех наших речек не знают. «Сибэлектромонтаж», что вы предлагаете?

— Фундамент опоры придется рвать. Заделать лист... К нему приварить тягу опоры и омонолитить все.

— Какие у вас сроки?

— Дня два.

— У кого есть вопросы к «Сибэлектромонтажу?» Нет вопросов? Хорошо. Вызываю второй стройучасток. Где второй?

— Есть второй!

— Вы видели, как осваивается сочинская штукатурка? Нет? Ну вот... Наносится грунтовочный слой, разравнивается. Добавляют мра­морную крошку и мелкую слюду... Сутки сохнет. Протирают соляной кислотой — цемент сходит весь и тогда камень блестит. Красиво... В Сочи давно освоили и нам пора! Слышите? Ни белить, ни красить не надо. В год два раза помыл... Всего-то и дел. У вас есть вопросы?

— Как с нашим станком для резки слюды? Раньше ножницами управлялись, а теперь один режет за пятерых.

— Заполняйте бланк на рационализацию и высылайте товарищу Догдомэ. Ясно? Ну вот... Вызываю «Стальконструкцию». Вы меня слышите?

Далекий глухой голос:

— Да, слышим.

— Ай-я-яй, позорно сыну путейца так подпирать шпалы... Это что за рельсовый пакет?

— Дак не было же в проекте такого, чтобы трубопроводы прохо­дили под железнодорожным полотном.

— Мало ли что... А еще сын путейца... У тебя же рельсы проги­баются. Звонил начальник станции, грозился...

— Исправим, Озен Очирович! Нужен кабель. Можно бы купить у директора кирпичного завода...

— Не связывайтесь с ним. Он копеечный мужик. О миллионах с ним можно говорить, он псймет, а если о сотне рублей — бесполез­но, не даст.

Шайдарон вытер пот с лица, посмотрел в свои записи, где поме­тил накануне, кого вызвать и что узнать.

— «Гидроспецфундаментстрой»! У вас много «хвостов» накопи­лось. Слышите?

— Кое-что накопилось.

— Сдавайте вовремя документацию. На острове были?

— Не успел...

— Ну, как же так? Осенний паводок может затопить остров, а у нас там вся система, питающая водой комбинат. Восемь водозабор­ных колодцев... Немедленно укрепляйте берег. Засыпайте камень...

— Да мы засыпаем!

— Что вы там засыпаете?— рассердился Шайдарон. — У вас же подводные откосы не разработаны как следует. Это обернется гро­мадным перерасходом камня. Денежки на ветер... Беда с вами.

— Первый участок? Первый?..

— Да!

— Применяйте вовсю силикатный кирпич, хотя он и дороже. Зато качество... Гравий завозите. Тоннель пора засыпать. Понятно?

— Да.

— Третий участок, когда сдадите траншею?

Робкий и замедленный ответ:

— Сна выкопана... давно.

— Да разве это траншея? Это брак!

— Ее вовремя не приняли, она и осыпается.

— Вы чего меня убеждаете? Вы сначала себя убедите,— заки­пятился Шайдарон. — Делайте по проекту.

— Его же изменят.

— А вы все же по проекту!

— Да изменят же!

— Я научу вас когда-нибудь работать только по проекту?

— Ясно.

— Сделаете по проекту — мы вас поймем, не сделаете — мы вас не поймем. Четвертый участок, у вас есть ко мне претензии?

— Трубы нужны. На складе нет.

— Возьмите на теплосетях.

— Да увезли их оттуда, они ржавые.

— Поищите обрезки на площадке. Да, вспомнил! Там же вре­менно водопровод вели, метров на триста... Потом завалили. Откопай­те — хорошая труба. И вот еще что. Кто-то из ваших, не предупре­див связистов, выкопал траншею вдоль подстанции и обрезал теле­фонную линию. Почему никого не предупреждаете? Смотрите, добе­русь я до вас! Линию восстановите немедленно.

— «Сибэлектромонтаж»? Еще с вами надо поговорить. Хурал из- за Еас в отделе обкома будет.. С подстанцией тянете. Вы меня слы­шите? Отвечайте!

— Отдел главка не дает рабочих.

— А вы бы пошли повыше отдела.

— Это не в моей компетенции. До отдела я дошел, а дальше не могу.

— Почему?

— Есть заместитель у нашего начальника. Он занимается набо­ром рабочей силы.

— Нам подстанция нужна. Понимаете? Нам совершенно неин­тересно знать, кто и чем у вас занимается. Выдайте подстанцию! А не то мы будем на вас отсыпаться.

— Это вы умеете...

— Что умеете? Давайте совместно подготовим бумагу в обком. Не ждать же. когда мухи белые полетят! Хорошо?

— Хорошо.

— У меня все. До свиданья!

Линия умолкла, провода как бы усохли и потерялись в главах. Но стройка клокотала и дребезжала, содрогалась и вспыхивала огня­ми... За окном на высокой скорости с шумом пролетел кран. lb- оборвал бы провода». Здание вздрагивало всеми стенами, потолка­ми и стеклами. «Забивают сваи на площадке центральных ремонт­ных мастерских». И сразу заливчато и тревожно зазвонил телефон.

После обеда Григорий позвонил Догдомэ и сказал, что, если она не возражает, то он готов встретиться с ней.

— Где?— спросила она, ничего почти не соображая. Вдруг от волнения и слабости закружилась голова.

— Ну, где... — Она еле расслышала эти слова. — Я подойду к общежитию, а вы выходите. Не возражаете? В семь часов.

И только когда в трубке раздались гудки, она сообразила, что на­до было спросить Трубина, почему это она должна являться в столь неурочный час для встречи с ним. И то, что она его не спросила, уг­нетало ее. и Чимита ненавидела себя за то, что растерялась, услы­шав его голос. Но то, что он позвал ее на встречу в такое необычное время — все это что-то означало. Этот неурочный вызов сразу на­строил Чимиту на то, что между ними что-то будет нынче — не толь­ко по части всяких трестовских дел... Это «что-то» и радовало, и бе­спокоило ее.