Торик Александр - Русак

— Да, деньги пришли! — посмотрев в компьютере, сказала она. — Можете получить!

— Прекрасно! — обрадовался Сергей, неторопливо оглядывая помещение и мысленно намечая точки прохода в случае экстренной ситуации.

— Пожалуйста, распишитесь вот здесь! — сотрудница почтамта протянула Сергею бланк, Сергей расписался в нём. — Вот, возьмите ваш перевод!

— Спасибо! — Сергей, не пересчитывая, сунул деньги в карман куртки. — Всего доброго!

— До свиданья! — ответила сотрудница почтамта, не отрывая взгляда от экрана компьютера.

— Так! Кажется, всё спокойно! — подумал Сергей, быстрым шагом направляясь к выходу из почтамта. — Ага! Стоп! Всё-таки, спокойно не всё!

Сергей увидел, как в стеклянную дверь почтамта быстро входят два деловитых молодых человека с характерным, для представителей их профессии, выражением осознания своей власти над окружающими на чисто выбритых, бесстрастных лицах.

— Менты! — безошибочно определил Серёга! Мгновенно он изменил траекторию своего движения и остановился у стенда с информацией.

Двое вошедших сразу направились к окошку переводов.

Сергей спокойно, но без излишней медлительности, отошёл от стенда, не теряя из виду оперативников, разговаривающих с только что оставленной им сотрудницей почтамта, отошёл от стенда и, сделав ещё десяток шагов, выскользнул в бесшумно открывающиеся стеклянные двери на улицу. В его распоряжении были считанные секунды. Сейчас посланные искать его, выяснив, что разминулись с ним в нескольких шагах, кинутся вслед, на ходу объявляя по рации «план перехвата» или нечто подобное, могущее перекрыть Сергею дорогу к дому Полины Дмитриевны. Решение надо было принимать мгновенно. Он вышел на проезжую часть и встал на пути ближайшей двигающейся в его направлении машины, раздался визг тормозов.

— Ты что, совсем?… — высунулся из окна остановившейся «жигулюхи» водитель.

— Брат, выручай! Мне только до храма, тут недалеко! — обратился к нему уже впрыгнувший на правое сиденье Серёга. — Плачу тройную цену!

— Поехали! — вздохнул водитель.

Машина тронулась, в зеркальце заднего вида Сергей увидел, как из дверей почтамта выскочили те двое, в гражданке, и начали лихорадочно озираться вокруг, одновременно говоря по мобильникам или по рациям, этого Сергей уже не разглядел.

— Так что случилось-то, что ты так в храм заторопился? — спокойным и, как показалось Сергею, даже слегка насмешливым тоном спросил водитель.

Серёга повернулся к нему и только тут заметил, что водитель — священник! Реальный священник в черной одежде с большим металлическим крестом на цепи, свисающим почти до пупа. Лицо его было испитым, одутловатым, с отвисшими мешками под неопределённого цвета мутными глазами и нездоровым румянцем на носу и едва прикрытых редкой бородой щеках, безошибочно выдающим пьющего человека. Хотя вряд ли ему было больше тридцати с небольшим лет. В машине явственно попахивало перегаром.

— Мне, собственно, не в сам храм! — пояснил священнику Серёга. — А к дому рядом с храмом!

— И мне к дому рядом с храмом! — пожал плечами священник.

Машина подъехала к дому Полины Дмитриевны, священник заглушил мотор и вынул ключ из замка зажигания.

— Мне сюда!

— И мне сюда… — Сергей взялся за карман. — Сколько я вам должен?

— Иди ты! — сверкнул взглядом священник. — Такси не мой бизнес!

Они вместе вышли из машины, вошли в подъезд, поднялись на второй этаж по старой широкой лестнице с коваными периллами и остановились перед дверью, где жила старушка-просфорница.

— Так ты к Димитривне? — посмотрел на Серёгу священник.

— Так точно, и вы к ней?

— Ну да! Тогда звони давай!

— Батюшка! Благословите! — открывшая дверь на звонок старушка, склонив голову в беленьком полотняном платочке, подставила священнику сложенные в горсточку ладошки.

— Бог благословит! Просфоры готовы? — недовольным голосом пробурчал священник.

— Готовы, батюшка, миленький, готовы! Проходите, батюшка, чайничек только вскипел, чайку с внучиками моими попейте!

— Сколько же у тебя этих внучиков, каждый раз всё на новых натыкаешься!

— Сколько Господь посылает, батюшка, миленький! Ему, Милосердному, виднее!

— Чай это, конечно, хорошо, — пробурчал батюшка, когда они с Сергеем вошли в прихожую, — а нет ли у тебя в загашничках водочки стопарика или хоть кагора какого-нибудь?

— Ой! Не держу дома, батюшка! Никакого винного пития не держу, уж, почитай, лет так тридцать будет! Вы уж простите старую, нерадивую!

— Ладно… — священник поморщился, видно было, что ему лихо. — Давай чай, что ли…

— Проходите, садитесь, батюшка! Серёженька, миленький! Позови Дашеньку, внученьку мою, она уже умылась, ожидает тебя! Сейчас вместе с батюшкой завтракать будем!

Сергей прошёл в дальнюю по коридору комнату, постучал в дверь.

— Дашонок! К тебе можно?

— Конечно, Серёжа! Доброе утро! — дверь моментально распахнулась, словно девушка стояла сразу за ней, ожидая стука. — У тебя всё благополучно?

— Ну… — замялся Серёга, — в общем, всё… слава Богу! Вот! — выпалил вдруг он, и сам удивился тому, что сказал. — Пойдём завтракать, твоя «бабушка» нас зовёт! Там к ней гость пришёл, священник, только ты не смущайся, он немного… своеобразный.

— Пойдём, Серёжа! Там, может быть, надо чем-нибудь бабушке Поле помочь! — она выпорхнула в дверь мимо Сергея, словно сверкнув на него солнечным лучиком сквозь щель в занавеске, и голос её зазвенел уже на кухне. — Бабушка Поля! Давайте я сковородку сама с плиты сниму, она же тяжёлая! Ой, батюшка! Благословите!

— Бабушка Поля! — улыбнувшись, покачал головой Сергей и опять повторил: «Слава Богу!»

ГЛАВА 19. ОТЕЦ ВИТАЛИЙ

— Серёженька! Познакомься: это батюшка Виталий, иерей Божий! — Полина Дмитриевна представила Сергею священника.

— Виталий! Можно отец Виталий, как нравится, — по-простому протянул священник ладонь Сергею, рукопожатие его было крепким. — Мы, Димитривна, собственно, уже знакомы! Я его чуть не сбил сегодня: он как прыгнет мне под колёса! Представляешь, завтра во всей жёлтой прессе заголовки: «Пьяный священник сбил человека посреди города!» Меня под запрет служения окончательно, а то ещё бы и посадили!

— Простите, отец Виталий! — извинился Серёга. — Обстоятельства были исключительные! Да и сбить меня вам не было никакой возможности, я офицер спецназа и на такие ситуации тренированный!

— Ну ладно, офицер, я не в обиде! Садись, вот жалко у Димитривны выпить нечего, а то бы мы с тобой сейчас на брудершафт!

— Да я не пью совсем…

— Чего так? «Питие есть веселие Руси», «егоже и монаси приемлют»! И должен тебе заметить, некоторые даже очень приемлют! Вот, например… Ладно! Не будем об этом. Димитривна! Ставь там на стол, что у тебя есть, мне ещё в мою «пупырловку» ехать надо, служить завтра…