Торик Александр - Русак

Отец Виталий, уронил голову на руки, затих, лишь плечи его слегка вздрагивали.

— Свинья я, свинья, офицер! Какой великий дар мне дал Господь — священство! Я же этими погаными руками своими на престоле хлеб и вино в Тело и Кровь Самого Бога прелагаю! Касаюсь его святыни пальцами, трясущимися от пьянства! Стыдно, фу, как стыдно мне, офицер, горько! Тошно мне от самого себя, офицер, от немощи моей душевной, от лени, от себялюбия, гордыни оскорблённой, от обид — как так, меня, такого хорошего, сожрали! Приход разрушили, загнали в глухомань, унизили! Дал Бог испытанье, а я не вынес, не смирился, молитвой в себе скорбь не победил, а запил… Тьфу, дерьмо я, а не пастырь Божий! А я ж Его люблю! Люблю и оскорбляю, всей жизнью своей оскорбляю, всей мерзостью своей греховной… Вот, офицер, считай, что исповедался тебе… Да жаль, что ты не поп с епитрахилью…

Даша тихонько встала, осторожно обошла вокруг стола, бережно положила свои тонкие девичьи руки священнику сзади на плечи и благоговейно, как икону, поцеловала его поникшую голову.

— Батюшка, миленький! Господь вас обязательно помилует и спасёт!

Отец Виталий замер, затем медленно поднял голову, повернулся и посмотрел на девушку. Лицо его, залитое слезами, улыбалось!

— Я верю в это, девочка! Это не ты, это сейчас Ангел Божий через тебя сказал!

Он окинул окружающее почти совсем трезвым взглядом, остановившимся на окне.

— Ребята! Ночь на дворе, а я вас заболтал совсем! Сегодня в Колонтаево вам не попасть, я не смогу сейчас машину повести, а сами вы по темноте дороги не найдёте. Эх! В этой халупе даже положить вас негде… А, есть, придумал! Я дам вам одеяла и провожу до края кладбища. Там, с другой стороны от входа, вы выйдете на поле, пройдёте вдоль опушки метров сто пятьдесят, там сенной амбар со свежим летним сеном. Там спать одно удовольствие, ночи сейчас тёплые, да и в одеяла завернётесь — не замёрзнете! А утром раненько я вас разбужу и быстренько, до службы, подброшу к повороту на Колонтаево, а сам вернусь служить! Ну, как вам этот план?

— Отлично, батюшка! Сто лет не спал на сеновале! — вставая, потянулся Сергей.

— А я вообще ни разу не спала! Как здорово! — радостно отозвалась Даша.

— Ну, пойдёмте! — священник открыл стоявший в углу сундук, вынул из него два свёрнутых рулонами старых байковых одеяла, похожих на армейские, вручил их Сергею. — Тут недалеко!

Они вышли на улицу.

Светила полная луна, в её свете очертания храма, деревьев, надгробных памятников и крестов казались фантастическими декорациями какого-то великого вселенского действа, загадочного, полного тайн и неожиданностей.

Священник уверенно шёл впереди по петляющим, сменяющим друг друга кладбищенским тропинкам, ведя за собой Сергея с Дашей, словно уверенный проводник в неведомом таинственном мире. Минут через пять кладбище закончилось и перед взором вышедших на открытое пространство открылось поле, обрамлённое справа уходящей к ночному горизонту опушкой редколесья.

— Идите прямо вдоль опушки вон туда! — священник указал рукой. — И прямо в тот амбар уткнётесь, двери в него всегда открыты, сена там под потолок! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, батюшка, благословите! — Даша сложила ладошки под благословение. Отец Виталий, осенив её крестом, благословил.

— Отец, Виталий! И меня благословите! — Сергей, слегка сконфузившись, тоже подставил руки, повторив движение девушки.

— Бог благословит тебя, офицер! Помолитесь обо мне…

— Обязательно, батюшка! — горячо откликнулась Даша. — Мы всегда будем молиться о вас!

— Ну, прощайте! — махнул рукой священник и посмотрел долгим, каким-то умилённым взглядом вслед уходящим. Вскоре Сергея с Дашей не стало видно.

Не торопясь, отец Виталий вновь прошёл по лабиринту кладбищенских тропинок мимо старинных и современных надгробий, держа путь на сверкающий в лунном свете сквозь листву золотой крест на куполе храма. Тихая улыбка не покидала его уст. Он подошёл к своему домику, взошёл на крыльцо, открыл дверь и шагнул в комнату.

— Здравствуй, поп! — приветствовал его сидящий за столом Якуб. Магомед, сидя на лавке напротив него, поигрывал тонким клинком кривого ножа. Эдгарс шагнул за спину священнику, отрезая ему путь на улицу, и прихлопнул плотнее дверь.

— Привет, бандиты! — с улыбкой ответил отец Виталий!

— Зачем «бандиты», — изобразил на лице удивление Якуб, — может, мы хорошие люди!

— По рожам видно, что бандиты! — насмешливо отозвался священник. — Надо-то чего?

— Надо? Надо нам парня с девкой, которые у тебя в гостях находятся! Где они сейчас?

— Каких парня с девкой? — попробовал изобразить неведение священник.

— А тех, чья сумка с женской одеждой лежит у тебя в машине за воротами! — сказал Якуб, вставая. — Тех, кто вот из этих двух стаканов пил! — он указал пальцем на стаканы с остатками сока, из которых пили Сергей с Дашей. — Скажи мне, где они, тогда останешься живой! — Якуб распахнул полу куртки, демонстрируя торчащий за поясом пистолет.

— Ну уж это — фиг твоей бандитской морде! — словно выплюнул Якубу в лицо отец Виталий.

— Ты зря так говоришь, ты умереть хочешь, да? — поднял брови Якуб.

— Всю жизнь к этому готовлюсь!

— Умирать мучительно будешь, поп! Всё равно всё расскажешь!

— Давай, пробуй! Я жил как свинья, может, даст Господь, умру как христианин!

— Собака ты, кафир, поганый пёс, а не человек! — взъярился бешенством Магомед. — Лучше скажи «Аллах Акбар», а то я тебе голову резать буду!

— Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав! — перекрестился священник на иконы в углу.

— Давай скотч, латыш! — злобно прошипел Якуб.

ГЛАВА 22. ЛЮБОВЬ

— Серёжа! Как ты думаешь, отец Виталий до сих пор любит свою жену? — Даша задумчиво смотрела на освещённое луной сквозь слуховое оконце сенного амбара лицо Сергея.

— Не знаю, может быть! Но мне кажется, Бога он любит больше!

— Наверное, это очень больно, когда тебя бросает жена! — девушка накинула одеяло на плечи, сидя на самом верху кипы сена, где Сергей устроил себе и ей по спальному месту.

— Больно. Но ничего, пережить можно! Я вот пережил! — Сергей грустно улыбнулся.

— Ты был женат, Серёжа? И тебя тоже бросила жена? — поражённо воскликнула Даша, глядя на Сергея, словно увидела его в первый раз.

— Тебя это удивляет? — посмотрел на неё Сергей. — Да, Дашутка, я был когда-то женат, недолго, правда, а потом моей жене надоела жизнь с нищим воякой, которого всё время не бывает дома, которого могут выдернуть из постели среди ночи и отправить на неделю в командировку без связи с домом. Быть женой военного, особенно спецназовца ГРУ, — это особое призвание, я не один такой, из наших ребят офицеров, жена которого ушла искать себе более спокойной и обеспеченной жизни! Они свободные женщины, имеют право…