Санин Евгений - Чудо - из чудес

Сергей Сергеевич хотел остановить ее.

Будучи человеком, готовым отдать людям последнее, собрался даже сказать, что это, собственно, его любимый галстук, в котором он надеется получить еще не одну премию!

Но мама, всем видом подчеркивая, что не желает больше никого слушать, уже направилась к платяному шкафу.

Весь день она старательно гладила утюгом костюм, да не одну, а сразу несколько — на выбор для сына! — рубашки.

Чистила, хотя всегда говорила, что у нее от пахучего черного крема аллергия, обувь.

Разве что только пылинки не сдувала!

Но зато за пару часов до начала студенческой вечеринки все было готово.

Стас, всегда жалевший маму и не желавший огорчать хоть ее, оделся, обулся во все это…

И когда до выхода из дома оставалось всего-навсего несколько минут…

И он, по давней русской традиции, уже в прихожей осторожно — Стасик, не помни брюки! — присел перед дорогой…

В его комнате внезапно раздался телефонный звонок.

— Ванька?! — ворвавшись к себе, даже не поверил своим глазам, посмотрев, от кого звонок, Стас.

Но это был, действительно, он — его друг.

Только… голос какой-то другой.

Важный.

Солидный.

Будто он повзрослел лет на двадцать, а то и больше, за каких-то полмесяца, пока они не общались по телефону.

Говорил Ваня, словно рапортовал, то и дело вставляя армейские слова.

Все у него прекрасно.

По штатному расписанию.

Настроение бодрое.

Почему не звонил? Был занят…

— По службе, ваше благоогородие? — с насмешкой уточнил Стас.

Тут Ваня слегка замялся.

И сказав, что потом все расскажет, добавил, что звонит с вокзала, так как следует гражданским эшелоном в населенный пункт Покровское, представляться по случаю окончания срочной службы родителям и сестре.

— Кстати, Ленке-то что передать? — наконец, нормальным человеческим тоном спросил он. — Чмокнуть что ли от тебя в щечку?

И тут уже Стас, разом сникнув, как робот ответил:

— Если не хочешь ей испортить радость от встречи, то лучше вообще не говори, что звонил мне.

— Это еще почему? — опешил Ваня.

— А потому что она больше меня ни слышать, ни видеть не хочет!

— Чего-о? Это еще с какой стати?!

— Я и сам бы хотел это знать…

— Во новости! — становясь прежним Ванькой, протянул друг. — Ну я ей покажу!

— Да не надо ей ничего показывать… Она и сама не меньше меня переживает, — попросил Стас, уже жалея, что поддержал этот разговор.

Но Ваня, словно был на гарнизонном плацу, прикрикнул:

— Отставить! А ну-ка подожди немного…

Голос его отдалился.

И тут…

Стас явно услышал еще один, другой — женский голос.

Той девушки, которая разговаривала с ним со свадьбы.

Она что-то возражала Ване.

Но тот и ее мигом поставил на место.

— Разговорчики в строю! Это мой друг, и этим все сказано!

И его голос снова стал близким.

— Значит, так, — решительно заявил он. — Принимаю командование на себя! Все финрасходы тоже. От тебя только требуется собрать вещмешок, то есть сумку, и продиктовать данные твоего паспорта.

В голосе Вани появилось что-то такое неумолимо властное, с нотками жестче любого металла, что Стас не мог противиться: даром, что не служил в армии, а чуть было невольно не встал по стойке «смирно».

Пожав плечами, он достал из нагрудного кармана куртки паспорт.

Продиктовал серию и номер.

Кем и когда выдан.

Потом, как зачем-то потребовал Ваня, адрес своего дома…

Маршрут, по которому удобней подъехать к нему.

И только после этого он, наконец, спросил:

— Зачем тебе все это?

— А затем, — торжествуя, ответил ему Ваня, — что сейчас мы купим тебе билет. И ты поедешь с нами — в Покровку!

— Что?! Я? — ужаснулся Стас, только теперь соображая, что ему еще приказано и собирать сумку. — Да ты хоть понимаешь, что говоришь? Никогда! Ни за что! Почему это ты за меня все решаешь? И вообще, кто это — мы? — придя окончательно в себя, с вызовом уточнил он.

И услышал после того, как Ванин голос снова о чем-то переговорил с женским:

— У вас теперь дом, оказывается, совсем недалеко от вокзала?

— Ну да, почти в самом в центре…

— Тогда потерпи немного! И сам все скоро узнаешь! Как и положено настоящему другу — первым!

— Стой! Погоди! — закричал Стас.

— Все, конец связи! — жестко отозвался Ваня.

Отключил свой телефон.

И не отзывался ни на какие вызовы друга.

Выдержка его тоже оказалась железной.

Однако и Стасу терпения было не занимать.

Он снова и снова набирал Ваню.

И вдруг, остановившись, будто натолкнувшись на что-то, ахнул:

— Постой-постой! А ведь в его предложении что-то есть! Я ведь действительно больше всего на свете хотел, но только не знал — как, к ней поехать…

9

— Так значит, это была… твоя свадьба? — опешил Стас.

Узнав, что Стас собирается ехать в Покровское, мама страшно разволновалась.

И теперь, судя по всему, у нее действительно поднялось давление.

Но, как сказал, измерив его, Сергей Сергеевич, это не от перемены погоды, а на стресс, поэтому быстро пройдет.

Мама обожгла его рассерженным взглядом — не мог подыграть ей, наоборот, сгустив вокруг ее состояния тучи — и слабым голосом, лежа на диване, принялась отговаривать сына.

Но тот лишь молча собирал свою сумку.

Положил, как всегда, авторучки, блокноты.

Но, поразмыслив, вынул их.

И — тут кстати пришел на выручку часто бывавший в командировках папа — бросил в нее принесенные им зубную щетку, пасту, мыло, футболку, нательное белье, носки…

— Стасик! — стонала мама. — Если уж без этого никак нельзя, то хоть покушать с собой возьми…

— Зачем? Ванька сказал — все обеспечит! — прокричал в открытую дверь соседней комнаты Стас.

Добавил еще в сумку купленный с самой первой зарплаты очень дорогой диктофон со встроенным в него музыкальным плеером.

Если все сложится удачно, подарит его Ленке.

Да и даже, если нет, все равно ей оставит.

При поддержке папы сумка вскоре заполнилась почти до предела.

На самый верх он положил тогда, сняв со своей полки, две небольшие, но в рамках и под стеклом, иконы.

Которые, помимо всего, были привезены верующими друзьями-сокурсниками со Святой Земли.

Одну с Богородицей — маме Вани с Леной.

И другую, на которой был изображен Николай Чудотворец — их отцу.

Как напоминание о том, что этот святой, как когда-то и ему, помог освободиться из тюрьмы невинно посаженным в нее воеводам.

Чтобы Будко-старший после этого больше не пил и почаще молился.

— Ну вот, кажется все! — шумно выдохнул он.

Снова присел, теперь уже на дальнюю дорожку: вдруг у Вани не будет времени ждать его?

Стал припоминать — для этого, собственно, русские люди и придумали такую традицию, а вовсе не из-за, как это стали считать потом, суеверия — не забыл ли чего еще…