Санин Евгений - Божий суд

Медленно потянулось время.

Первого охранника сменил второй. Он сел у двери и, уже почти не глядя на князя Илью, засапожным ножом стал вырезать из чурки фигурку какого-то зверя.

Гостей больше не было. Да и кому было навещать его? Разве что только его людям, которые уже пытались организовать побег с помощью первого охранника. Но они почему-то не торопились. И как ни странно, пленник был даже рад этому.

Неожиданно ему вдруг стало все равно: убьет ли его этот охранник или нет. Хотелось, конечно, узнать приговор Божьего суда. Но – какая разница – свершится он прямо сейчас или завтра?… И князь Илья, закрыв глаза, задремал. Очнулся он от того самого, поразившего его в тереме своей знакомостью, голоса:

- Ну, здрав будь, что ли, князь…

Князь Илья приподнявшись на локте, всмотрелся в вошедшего в поруб нового гостя и, увидев приветливо улыбающегося мужчину лет тридцати с открытым, честным лицом, изумленно прошептал:

- Радим… Ты?!

- Как видишь!

Князь Илья сел и облегченно потер рукой лоб:

- Так вот чей голос я слышал в гриднице князя Мстислава… А то все гадал, никак не мог вспомнить…

- Немудрено, уже год, как не виделись…

Пленник покачал головой – надо же, как время быстро летит, и с жадными расспросами накинулся на присевшего рядом Радима:

- Как ты? Где ты? И вообще, откуда прознал, что я тут?

- Какая тебе разница? – равнодушно пожал плечами тот. - Главное, что я здесь. Не хватало бы мне еще оставлять своего друга одного в беде, в окружении стольких врагов!

- И это после того, как я бросил тебя в бою?! – с виною во взоре посмотрел на него князь Илья и услышал в ответ насмешливое:

- А до этого - сколько раз, стоя спина к спине, мы отбивались с тобой от целых вражьих отрядов?

- Но в тот раз ведь - предал! – напомнил князь Илья.

Радим без осуждения посмотрел на него и напомнил:

- Ты забыл добавить, что был тогда ранен!

- Да какая разница? – возмутился князь Илья. - Это же я затеял то дело, я неверно повел бой, и первым же вышел из него.

- Положим, не вышел, а тебя вынесли! Впрочем, как потом и меня… С тою лишь разницей, что тебя друзья, а меня - враги!

Радим потер плечо, очевидно вспоминая полученную в том бою рану, и с упреком заметил:

- Целый год не виделись… Нам что, больше поговорить не о чем?

- Нет, погоди! – упрямо не согласился пленник и испытующе спросил: - И что же, ты так-таки действительно вышел бы вместо на меня на поединок с князем Борисом?

- Ну да! – слегка удивленный вопросом, кивнул Радим.

- Против этого закованного в латы кабана, которого и без доспехов-то никакая стрела и меч не возьмут? У которого нет ни одного слабого места?!

Радим спокойно пожал плечами и, не задумываясь, ответил:

- Так ведь это же - Божий суд! Тут уже от нашей воли и желания ничего не зависит. Вспомни, как Давид победил великана Голиафа!

Князь Илья торопливо кивнул, мол, помню, и впился глазами в друга:

- И у тебя что – была надежда в нем победить?

- Не большая, если сказать тебе честно…

- А если бы вообще не было этой надежды?

- Ну, если бы я был уверен в том, что ты полностью виноват, то, конечно же, нет, не вышел! – уверенно ответил Радим и зябко передернул плечами: - Самоубийство – непростительный грех!

- Так что же – ты хочешь сказать, что за мной есть и какая-то правда?! - почти выкрикнул князь Илья, не замечая, что охранник давно уже прислушивается к каждому слову их беседы.

- Как бы тебе сказать… - задумался вслух Радим. - Обиженные тобой люди видят в тебе только зло, которое ты им сделал. Но мне, как твоему другу, нередко доводилось подмечать совсем иное.…

- Например?

- Я помню, как ты, не жалея своей жизни, кстати, и нашей тоже, при первой же возможности, отбивал у половцев всего лишь час назад отданный им полон… Как не задумываясь, откликался на отчаянный зов погибавших в несправедливых войнах братьев. Как спас однажды из огня, горевшую в подожженном твоими же воинами доме, мать с ребенком… Так что к ожогам, я думаю, тебе не привыкать!

- Надо же, я совсем забыл про это… - пробормотал, никак не ожидавший услышать хоть слово в свою защиту, пленник.

- Главное, что Господь помнит! – показал глазами на Евангелие Радим. - Он никогда не забывает даже мельчайшего человеческого добра. Потому что его так трудно, а порой просто невозможно сделать в этом преисполненном зла мире!

Радим помолчал и, покосившись на сделавшего вид, что старательно достругивает фигурку медведя охранника тихо сказал:

- Я пришел, не только для того, чтобы повидаться и ободрить тебя.

- Но и предложить, как в наши былые годы – план какого-нибудь дерзкого побега? – понимающе взглянув на него, подхватил князь Илья и не успел еще решить, что ответит на такое предложение друга, как тот вдруг сказал:

- Нет. Скорее, наоборот. Предостеречь.

Радим выдержал удивленный взгляд пленника и пояснил:

- В граде я видел несколько человек, с которыми ты был связан в последнее время. Они наверняка предложат тебе такой план. И он вполне может быть осуществимым. Но я - твой друг и должен сказать. Не слушай их. Они не доведут тебя до добра. А зла тебе и без того хватило…

Но… - попытался возразить князь Илья и почувствовал, как на его плечо тяжело легла ладонь друга.

- Над тобой совершается Божий суд, – поднимаясь, сказал тот. - И, каким бы ни был приговор, прими его, как из руки Господней. Ну, а теперь - не говорю тебе: «Прощай!», говорю: «До встречи!». Не здесь, так там! – кивнул он головой туда, где над сводами поруба было небо. - Собственно, вот и все, что я хотел сказать и тем более, сделать.

Обняв на прощание друга, Радим вышел.

Почти тут же за дверью послышался голос первого охранника, заговорившего с внешней стражей. Второй охранник встал с лавки и перед тем как уйти, неожиданно бросил князю Илье свою законченную работу: лохматого, поднявшегося на задние лапы медведя.

Тот оглядел на него и растерянно посмотрел в спину уходящего воина.

Очень искусная работа. Но главное – морда этого, готового к нападению матерого зверя, была… доброй.

2

- Как это? – не понял купец и взмолился…

Князь Илья снова лег и стал думать о том, как порою неожиданно все изменяется в жизни. Белое вдруг становится черным. Черное – белым… А иногда даже всеми цветами радуги. Правда, это уже не для него… С ним такое однажды случилось, только – наоборот. Когда все цветное и светлое в одночасье сделалось темным…

Первый охранник все время порывался ему что-то сказать, но удерживал себя и только с нетерпением поглядывал на дверь.

Наконец, она открылась, но, судя по выражению на лице охранника, пришел совсем не тот, кого он ждал.

На пороге стоял невысокий полный мужчина, по лицу и одежде купец. Так оно и оказалось.