Эрлих, Ефроимович - Казус Эдельман

.

«Знакомясь с очередной книгой о декабристах, искушенный читатель настораживается. Он справедливо ожидает, что автор примется повторять прописные истины, проводить лихие “журналистские расследования” или заниматься историческим мифотворчеством о “богатырях из чистой стали”, образцовых русских офицерах. О.И. Киянская такие ожидания обманула. Внимательно ревизовала источники, обнаружила новые архивные документы, обратилась к воспоминания — как не публиковавшимся, так и тем, что печатались с купюрами. В результате хрестоматийный эпизод — восстание Черниговского полка под руководством подполковника С.И. Муравьева-Апостола — изложен нестандартно и захватывающе» (М.П. Одесский)[6]

.

«Книга к. и. н. О. И. Киянской адресована широкому кругу читателей. Написанная образно и увлекательно, хорошим стилем, она построена в соответствии с критериями научной монографии» (Н.Д. Потапова) [7]

.

«Вожди восстания на юге России, как убедительно показано в книге на основе конкретных фактов, не всегда и не во всем вписывались в рамки <���…> герценовской характеристики, ибо стихия мятежа создавала атмосферу вседозволенности, когда в людях пробуждались самые низменные чувства, и они совершали поступки, решительно осуждавшиеся раньше ими самими. <���…> Неординарная, написанная в свободной от различного рода идеологических штампов и творчески раскованной манере книга» (М.А. Рахматуллин)[8]

.

Рецензия О.В. Эдельман на книгу О.И. Киянской « Пестель » выполнена в таком же далеком от беспристрастности стиле. Редакция « Отечественной истории » предоставила автору книги возможность ответить недобросовестному рецензенту[9]

. В своем ответе Оксана Ивановна убедительно продемонстрировала, что методы О.В. Эдельман свидетельствуют, как о некомпетентности, так и о сознательном передергивании фактов.

Мне нет нужды повторять ответы Оксаны Ивановны на абсурдные обвинения рецензента. Я бы хотел обратить внимание лишь на яростный стиль О.В. Эдельман, в котором нет и видимости объективности.

Чего только стоит упрек в том, что О.И. Киянская заменила советский термин «движение декабристов» аутентичным понятием «заговор»:

«Прежде всего, настораживает то обстоятельство, что исследователь систематически вместо общепринятых определений типа “движение декабристов” и “тайные общества декабристов” употребляет, без соответствующего обоснования, понятие “заговор”. Декабристы у Киянской — это не этап в развитии русской общественной мысли, не носители демократических идей, не представители интеллектуальной элиты, озабоченной путями развития страны, не либералы и не революционеры, — а всего лишь примитивные заговорщики, рвущиеся к власти»[10]

.

О.В. Эдельман даже не замечает, что тем самым солидаризируется с М.В. Нечкиной. При всем уважении к заслугам академика-марксиста перед отечественным декабристоведением, нельзя не признать, что идеи ее обобщающего труда несколько отдают нафталином. И стремление О.И. Киянской дистанцироваться от нечкинского « Движения декабристов », в том числе и на терминологическом уровне, можно осуждать только со вчерашних идеологических позиций. Насколько можно судить по публикациям, сама Ольга Валерьевна не полностью разделяет краеугольный тезис советского декабристоведения о «трех поколениях» революционного движения в царской России.

Другое обвинение: отказ автора « Пестеля » от употребления термина «тайное общество декабристов» применительно к организациям декабристов и вовсе не соответствует действительности. В тексте книги термин «тайное общество» употребляется 298 раз. В исследовании, посвященном декабристам нет смысла постоянно уточнять, что имеются в виду «тайные общества декабристов»[11]

.

Третий пример, когда рецензент в яростном ослеплении «подставляет» себя под обвинение в некомпетентности, связан с приписыванием О.И. Киянской («Оставим на совести исследователя заявление») авторства хрестоматийных пушкинских высказываний о дрянных « Думах » Рылеева (письмо П.А. Вяземскому от 25 мая 1825) и «жидах-шпионах» (дневная запись от 15 октября 1827)[12]

. Эти абсурдные обвинения вынудили Оксану Ивановну в своем ответе цитировать «наше все» [13]

.

Этих примеров достаточно, чтобы заметить крайнюю пристрастность рецензента. Войдя в полемический раж, О.В. Эдельман полностью утрачивает чувство реальности. В детском стремлении противоречить она делает такие утверждения, которые в чужих устах ей самой наверняка показались бы нелепыми. Считаю, что О.В. Эдельман полностью заслужила снисходительное пожелание творческих успехов от дважды обруганного ею автора:

«Жаль, что автор рецензии не дала мне возможности поспорить с нею по существу. Но здесь, похоже, нужно сделать определенную скидку на то, что рецензент еще не набрала достаточного опыта научного анализа и научной полемики. Возможно, в будущем О.В. Эдельман напишет монографию, посвященную именно Павлу Пестелю, где учтет все мои недочеты и продемонстрирует “серьезный и вдумчивый свежий взгляд”, которого ей так недоставало в моей книге. Пока же ей хочется пожелать освоить источники и историографию, приобрести навыки корректного цитирования и пользования справочным аппаратом. Успехов ей»[14]

.

2.

А теперь — мораль, из этого казуса, на мой взгляд, вытекающая.

Многообразие научных корпораций образуется по двум пересекающимся основаниям: организациям («вертикаль», «пирамида») и темам («горизонталь», «сеть»).

Первое основание — очевидно. Научные корпорации «организационного», типа — это университеты, институты, музеи, библиотеки с их отделами, кафедрами, центрами, факультетами и другими подразделениями. Организация — это жесткая иерархия, многоступенчатая вертикаль («пирамида») научной власти. Карьерный рост осуществляются здесь по тем же законам, что и в учреждениях ненаучного профиля. Из истории и личного опыта мы знаем множество примеров, когда социальный конформизм перевешивал профессиональные достоинства ученого.

«Тематическое» основание — не столь очевидно и, скорее, виртуально. В отличие от организаций здесь преобладают горизонтальные («сетевые») связи. Ученые, разбросанные по всему миру, осознают себя как члены разнообразных корпораций: слависты, германисты, романисты (языковой принцип); африканисты, американисты, востоковеды (территориальный принцип); античники, медиевисты, новисты (временной принцип) и т.д.

Способы образования иерархии в «тематических» научных корпорациях отличаются от корпораций «организационных». Здесь на первый план выдвигается качество научной продукции, измеряемое признанием большего или меньшего числа членов корпорации. Можно заключить, что наука, как производство верифицируемых идей, развивается, прежде всего, по тематическому основанию.