Экономцев Игорь - Обетованный остров

Нет никаких сомнений, что фантастическая сказка об убиении Пелопа родилась неслучайно. Видимо, Тантал на самом деле сомневался во всеведении богов и совершал такие поступки, которые шокировали жрецов. Чтобы скомпрометировать его и показать людям, до каких неслыханных преступлений может довести сомнение в могуществе богов, они выдумали эту жуткую историю.

Тантал обладал глубокими знаниями о природе. Он изучал астрологию в Вавилоне, умел предсказывать затмения луны и солнца. Своими знаниями он, естественно, делился со своими «смертными» друзьями, и это особенно не нравилось жрецам. Не потому ли его обвиняли в неспособности хранить тайны богов?

Финал Тантала трагичен. Он был лишен власти в результате мятежа, спровоцированного жрецами, и вынужден был покинуть Сипил. Дед Питфея вернулся на родину уже в глубокой старости, больной и разбитый. Там, около горы Сипила, возле озера, носящего имя Тантала, находится его могила.

Жрецы утверждают, что Тантал за свои преступления обречен на вечные муки в царстве Аида. Он якобы стоит по горло в воде светлого озера. Над его головой склоняются ветви плодоносящих деревьев, сгибающихся под тяжестью золотистых яблок, груш и красных гранат. Однако стоит только Танталу, томимому жаждой, наклонить голову, чтобы напиться, как вода с шумом убегает, стоит ему протянуть руку к сладким плодам, как ветви деревьев тут же устремляются вверх. Но о загробных ли муках тут идет речь? Не сама ли это наша жизнь, представляющая собой погоню за недостижимым? Тантал, держава которого простиралась до Иды, обладавший несметными богатствами и всем, о чем только может мечтать человек, ловил иссохшим ртом и жадными руками призраки.

Сына Тантала — Пелопа не увлекали заумные идеи о сущности бытия, он не вступал в дерзостный спор с богами, но трагический рок преследовал и его.

Покинув родину, Пелоп со своей дружиной совершил смелый налет на Трою и получил богатый выкуп от царя Ила. Погрузив свои боевые колесницы на корабли, он появился около Лесбоса и без труда овладел этим островом. Пелоп мог бы спокойно прожить там до старости или, используя Лесбос как базу, провести бурную жизнь в походах и войнах, подобно Алкмениду и Беллерофонту. Но неожиданно для всех он покинул остров, оставив там царем своего друга и возничего Килла. Судьба властно и неумолимо влекла его в Пису.

Пелопа, человека эмоционального, наделенного пылким воображением, интриговали слухи о необыкновенной красоте дочери писейского царя Эномая Гипподамии. Еще больше его интриговали жуткие рассказы о гибели ее женихов.

Эномай объявил, что отдаст свою дочь замуж лишь тому, кто победит его в состязании на колесницах. Он сохранял за собой право убить неудачливого соперника и уже восемнадцать человек погибло от его руки. Первым был Мармак, затем Алкат, Эвриал, Кротал, спартанец Акрий и другие. Последним был Элоней. После смерти Эномая Пелоп соорудил для них единую толосную гробницу и засыпал ее землей. Этот холм находится по дороге в Пису в одном стадии от святилища Артемиды. Когда же Пелоп впервые вступил в писейскую землю, головы его злополучных предшественников украшали ворота дворца Эномая.

Чем же была вызвана эта странная кровожадная мания царя Писы? В семье Пелопидов было принято все объяснять естественным стремлением Эномая выбрать своей дочери наиболее достойного жениха в соответствии с обычаями предков. Истребление женихов, потерпевших поражение в состязании, в принципе, не противоречило древним обычаям, строгим поборником которых был Эномай. В то же время при дворе царя много говорили о роковом изречении оракула, предсказавшем Эномаю смерть от жениха Гипподамии. В соответствии с этой версией, убивая женихов и выставляя их головы на воротах своего дворца, он стремился отбить у кого бы то ни было охоту домогаться руки своей дочери, тем более, что царь Писы считался непревзойденным в управлении лошадьми и кони его были самыми быстрыми в Апии.

Но есть еще одно объяснение, темное, не делающее чести роду Пелопидов, и, если оно соответствует действительности, преступление, о котором идет речь, принимает новую, еще более трагическую окраску. Говорят, что Эномай был влюблен в свою дочь и, расправляясь с женихами, рассчитывал навсегда удержать рядом с собой Гипподамию. Так было или иначе, но Пелоп, увидев Гипподамию, не думал о причинах, по которым Эномай вызывает на поединок женихов своей дочери, он не думал о грозящей ему опасности и даже, более того, ему казалось естественным, что получить в жены такое сокровище можно, только рискуя жизнью. Это была роковая страсть, которая поразила их обоих, как молния. Она заполнила всю их жизнь, дав им короткие вспышки счастья, похожие на муку, и неизмеримые страдания.

У Пелопа не было шансов на победу в состязании с Эномаем. Это чувствовал он сам, но особенно ясно это сознавала Гипподамия, сохранявшая, даже будучи одержимой страстью, трезвый рассудок. Накануне состязания она направила к Пелопу служанку, которая от ее имени предложила ему подкупить Миртила, возничего Энбмая. Гипподамия советовала возлюбленному обещать Миртилу «что угодно». Пелоп, однако, отказался. Он жаждал, как ему казалось, смертельной опасности в качестве искупления за будущее счастье. Тогда Гипподамия пошла сама к Миртилу. Она уговорила его вытащить чеку из колесницы Эномая и заменить ее чекой из воска. Говорят, она обещала за это провести с ним ночь. Видно, так оно и было. Известно, что Миртил был тайно влюблен в Гипподамию. Какую же иную цену она могла предложить ему за преступление и опасность, которой он подвергал себя ради сохранения жизни ее жениха?

Рано утром в день состязания Пелоп принес жертвы Афине Кидонейской на акрополе Писы, а затем отправился в Олимпию. Там он, в соответствии с условиями состязания, стартовал от алтаря Зевса в тот момент, когда Эномай, уверенный в себе, не спеша завершал жертвоприношения Гефесту. Финиш был назначен у алтаря Посейдона в Коринфе, что, конечно, не имело практического значения, поскольку все обычно завершалось в непосредственной близости от Олимпии.

Гипподамия взошла на колесницу Пелопа и стартовала вместе с ним. Таким образом, весь этот ритуал напоминал древний обычай похищения невест.

Восемнадцать раз участвовала Гипподамия в подобных «состязаниях». Восемнадцать раз она была свидетельницей отвратительной жуткой сцены расправы над ее женихами. Разные чувства испытывала она к тем, кто, рискуя жизнью, добивался ее руки. Некоторым из них Гипподамия страстно желала победы. И тем не менее, на этот раз все было иначе. Сейчас она была готова идти на «что угодно», лишь бы спасти своего возлюбленного и стать его супругой. И она пошла на «что угодно», совершив тягчайшее преступление против отца, предав его и даже предав того, ради которого она совершила это преступление.