Th.Wagner - Домашний уют

очень плакала, когда мы домой возвращались. Можно им его продать? — Мда. Коротко и

лаконично.

Не то, чтобы я так сильно был к ним привязан, понимал ведь, что у меня им не сильно

хорошо живется. Хоть я их и выходил всех, но внимания уделяю мало. Часто и покормить

забываю, и выгулять не успеваю. Но все равно жалко. Стал на колени перед псиной, обнял

его лохматую шею.

- Ну, что, Нахал, ты будешь хорошим мальчиком?

Он заскулил. Понял. И мне тяжело стало. Андрей дал нам так вот постоять, а потом

нацепил на пса поводок и, говоря ему какие-то нежно-заботливые слова, вывел из квартиры.

Жалко. Я с ним уже года три, наверное. Но там ему должно быть лучше.

Барбос уселся у дверей. Все же странно, насколько животные понимающие. Вот бы

мама такая была.

Глава 4 Первые шаги

Когда Андрей с Нахалом вышли, я сел в свое кресло и словно провалился в

прострацию. Возможно, в такие моменты и понимаешь многие вещи. Я живу как живется, не

задумываясь о том, что будет завтра. Рядом со мной живет кто-то. Я им не мешаю и хочу

взамен лишь понимания. Пусть многих это бесит во мне – их право. Я такой, какой я есть и

не намерен меняться, ломать себя. Те, кого я подобрал, они нуждались в помощи. Не скажу,

что мне было жалко их, наверное, не жалко, просто на подсознательном, рефлекторном

уровне, я знал, что им нужен. И я помогал. Лечил, выхаживал, возвращал к нормальной

жизни. Только когда они переставали нуждаться во мне физически, они уже нуждались во

мне душевно. Грубо и жестоко с моей стороны приручить живое существо и оставить.

Потому что на том же подсознательном уровне ко мне приходит понимание: я не тот, кто ему

нужен. Но это ничего не меняло. Мои коты и собаки все равно оставались со мной, ждали

меня, любили, только я не любил их. Только заботился, как-то поддерживая их физическую

оболочку.

У меня нет души, потому что я ее не видел. Это как с НЛО. Поверю только тогда, когда

узрею своими глазами и то, будучи в трезвом виде.

Не знаю сколько так сидел. Из состояния «словно-провалился-в-прострацию» меня

вынул вошедший в комнату Андрей. В руках его были две банки пива.

-Не грустите, ему будет хорошо там, правда. Они позаботятся о Нахале,— он протянул

мне банку и сел напротив, раскупоривая свою.— Ему уже место определили, имя дали. Он

теперь Барсик. Там девочка — Лена, ей 7 лет, она с папой поскандалила из-за того кто завтра

поведет его гулять…

Андрей все еще продолжал мне что-то рассказывать, а я пребывал в странном,

отчужденном состоянии.

-… я люблю тебя.

-А? Ты о чем? – эти слова вырвали меня окончательно из тяжелых дум.

-Да так,— улыбнулся Андрей, но все же как-то смущенно.— Ты просто совсем ушел в

себя. Вот я и проверял, двери еще открыты или и их закрыл.

-Какие двери,— сижу, втыкаю на него. Подношу банку с пивом, а она уже пустая.

-Простые. Поговорка есть такая: «Уходя в себя, не забывайте оставить дверь открытой».

Вот и проверял. У нас в детдоме часто так подкалывали особо мечтательных.

Не смотря на то, что Андрей значительно осмелел, перешел на «ты», делал уверенные

попытки смотреть выше пола, но все равно сейчас он покраснел.

-Что, Дрюня, и над тобой прикалывались? Ну как, велся?

Парень вздрогнул. Нервно отпил пива.

-Не называйте меня так, пожалуйста,— встал и пошел на кухню.

Да, вот такой я сукин сын. Не обращаю внимания на то, что говорю. Мне от девушек

часто были выговоры, а порой и с занесением в голову и другие части тела, за мои вот такие

подколы. Только, видно, горбатого могила не исправит.

На кухне что-то зашарудело и вся лохматая свора кинулась туда. Сволочи они все. Я их

тут выхаживал, поил, кормил… а они вот так от меня и к другому. Наверное, Андрей прав.

Мне надо жить одному.

-Макс!— позвал с кухни новый ее повелитель.

Нехотя встал. Ужин — дело святое. А самое важное, что сегодня он был просто

сказочный. Вот и где он этому научился?

В очередной раз пожалел, что Андрей – парень.

За обедом разговорились о новом законе о налогообложении. Хотя, разговорились, это

мягко сказано. Я сидел и высказывал, как меня это достало, особенно то, что теперь начнется

котовасия с договорами, а может и снизится процент моей прибыли и все такое.

Вечером смотрели фильм. Василий взгромоздился, как селедка, на мою холку и начал

громко урчать. А у меня из головы не шли слова Андрея. Может я тоже впечатлительный

мечтатель, потому что меня он так просто поймал этими словами о любви.

Не помню о чем фильм, он в самый неподходящий момент я выродил:

-Больше не возвращай меня такими фразами, договорились?

-Какими?

Вот засранец, а ведь по виду понял о чем я, только сидит строит из себя святую

невинность.

-Которыми ты меня вернул перед ужином,— я замялся, как-то не по себе стало, когда

подумал вслух воспроизвести это.— Ну… о этом… люблю там и все такое. А то Жанна

неправильно поймет.

-А эта тут причем?— он вспыхнул. Неужели ему Жанна понравилась? А если и

понравилась, мне-то что? С ее такими выходками.

А потом подумал, что все же мне неприятно от того, как все обернулось. Встал,

прихватил телефон, так и не ответив Андрею, пошел на балкон. До безумия хотелось курить.

Только лень родилась, наверное, раньше меня. Потому как идти вечером за сигаретами было

откровенно впадлу.

Набрал номер Жанны. Гудки. Уже хорошо.

-Ну?

-Жан… ты все не так поняла. Ему негде было жить…

-Ты вообще ненормальный или прикидываешься? Мало того, что псарню развел в

квартире, что дышать невозможно, так еще и БОМЖей подбираешь. Тебя не задолбало это?

-Ну…

-Баранки гну!

Ого. Вот таких оборотов речи от Жанны я еще не слышал. Растет. Взрослеет.

-Что ты от меня хочешь?

-Макс, скажи честно, только абсолютно честно. Макс, ты меня любишь?

Сказала в лоб. Я ей уже сотню тысяч раз говорил, что люблю. Ей мало, мало! Сколько

раз еще сказать:

-Люблю…

-Да нифига собачьего! Ты и кошаков своих любишь, а они потом с голоду кактусы едят,

потому что ты забыл их покормить. Хотя нет, в твоей квартире даже кактусы не живут. Макс,

ты никого не любишь и не любил. И себя ты не любишь.

-Но, Жанна, я же их спас,— попытался хоть как-то оправдаться.

-Достал. Это твои вечные отговорки. Оставь меня в покое,— коротко, словно отрезала.

-О как, а когда надо было эррозию лечить, так сразу прибежала,— мля… ну кто меня

снова за язык тянул. На том конце что-то затрещало, и связь прервалась.

Перезванивать я не стал. Вернулся в комнату, достал из кармана висящих на вешалке

брюк крупную купюру и протянул ее Андрею.

-Сгоняй за пивом… и сигаретами.

-Максим, наверное, это не стоит делать.