Th.Wagner - Домашний уют

-А ты перестань мне нравоучения читать, ладно? Я уже немаленький!

Развернулся в направлении дверей. Пацан преградил мне путь. У него был очень

решительный взгляд.

Впервые я ощутил, что кто-то заботится обо МНЕ. Это ощущение столь… столь… даже

слов подобрать не могу. Меня многие принуждали делать что-то, или не делать чего-то, да

вот только сейчас я ощущаю искренность поступка. Андрей заботился именно обо мне. И

это остановило меня. Остановило от поступка, о котором я мог бы сожалеть на утро. Только

неумолимо подводило к другому поступку, о котором, возможно, я буду сожалеть всю жизнь.

А может, и буду благодарить всю жизнь – в конце жизни разберемся.

Он взял меня за плечи как-то боязливо, тихонечко, подрагивая, словно понимал, что и

не его это дело. Хотя это все мои догадки. Потому что я не знаю истинных целей, двигавших

тщедушного парня, стоящего напротив меня.

-Извини, — я впервые в жизни искренне извинился. Оказывается, это так просто.

А он меня обнял. Мля! Ну вот почему, почему он не девушка! Потому что так бы и

обнял это худенькое тельце, прижал бы к себе, наслаждался бы этим моментом. Так бы и

целовал ее…

Только потом, через пару минут, осознал: никакого «если бы» нет. Я стоял и целовал

Андрея. Причем не невинно в щечку, а конкретно так присосался к его нежным, ну мля,

совсем не мужским губам. Мало того, уже так по-хозяйски уверенно, пошел обласкивать

маленькую упругую попку. И этот засранец еще и по полной мне отвечал, поддразнивая мой

язык своим шальным язычком. Вжимался в мои объятия и терся бедром о мой пах. Чертовски

приятное ощущение. Развратник, видно, с тем еще стажем.

Я отлетел к противоположной стенке, не веря, что я это сделал. В сердцах или вслух, но

слова у меня были в тот момент отнюдь нелитературного плана.

Я реально не знаю что мне делать. Я только что целовал парня! Да я всю жизнь был с

девочками! Всю свою жизнь! Мама, сестра, тетя, племяшки, в классе всегда с девчонками,

тот еще дамский угодник, институт, аспирантура… да ну не еханый бабай! А встал вот

сейчас на пацаненка. Пусть он и жрать готовит и убирает и …

Андрей двинулся по направлению ко мне.

-Стоять! Один шаг и полетишь как фанера над Парижем!

Только и это его не остановило. Он не кот и не пес, которого я пригрел, он уже не

питомец, он не Жанна, убежавшая от меня. Он просто шел ко мне. С красными от смущения

щеками, и глазами в которых была решимость японского воина идущего на верную смерть.

-Я не боюсь этого. Я заменю тебе их всех. Собак, кошек, баб, всех. Я буду заботиться о

тебе. Только о тебе.

В тот вечер ничего не произошло. Я тихо съехал с базара. И, черт меня дери, теперь я

как идиот, краснел и отводил взгляд от Андрюхи.

И, как обычно, палец о палец не ударил, чтобы новый питомец покинул квартиру. Хотя

нет. Ночью я запирал двери спальни на крючок, который меня мог защитить только от мух.

Андрей же поступал хитрее. Он по полной программе теперь приручал меня.

Глава 5 Друг

Не смотря на неусыпное бдение Андрея, я таки нажрался. Причем нажрался как

свинтус, до зеленых жаб. Но не сразу, потому как с этим человеком пить можно только в

пятницу – в другие дни это опасное дело.

Есть у меня один хороший друг – Саша Киреев. Мы с ним еще с мединститута знакомы,

в одной группе учились. Да и не только учились! Вместе любили пошутить, выпить, а потом

пофилософствовать под утро, сидя на крыше общаги или в его комнате, если чердак общаги

был закрыт. Жизнь нас развела по разным больницам, по разным направлениям. Я стал

гинекологом, пиздоглядом, как цинично любил шутить надо мной Сашка, а он – уролог.

Потом он стал хирургом по своему направлению, а сейчас занялся и трансплантацией почек.

Давно я хотел с ним поговорить об этом. Каждому врачу это интересно. И вот в четверг я все

же созрел.

Каждый день возвращаться домой и видеть, как квартира становится все более и более

комфортабельной и ухоженной, на столе сытный и вкусный ужин, свора довольная и тихая, а

главное, недействующая на нервы и неходящая попятам, все это так настораживает. Как тот

еще лентяй, я с радостью принимаю увеличение своего комфорта, но понимание того, что

этот комфорт создает человек потенциально опасный для моей ориентации, меня напрягает.

Вот и не могу я жить с таким дисбалансом мозгов и тела.

Мне нужен советчик. А кто может быть лучшим советчиком, как не Киреев?

И вот собрались мы у него на квартире. Кстати, она у него хоть и холостяцкая, но

весьма ухоженная. Ну разве если не смотреть на антресоли или нечаянно не открывать

кладовку – там полный кабздец.

Так вот. Как положено инициатору, к Сашке я пришел с напитками: 6 литров пива, 2

литра коньяка и минералка. Он посмотрел на выставленную шеренгу, улыбнулся, прихватил

паки пива и понес в холодильник. Из него же достал уже готовое, холодное пиво. Засели мы

на кухне. Так как возраст уже не студенческий, а мы вполне способны содержать себя, то к

пиву у нас была закуска: курица гриль из соседнего супермаркета, кетчуп и тарань.

Я улыбнулся. С Саньком всегда чувствую себя свободно.

-Что сидим, что втыкаем?!— со смехом проговорил Сашка, разливая пиво по высоким

кружкам.

-Вздрогнем?— весело парировал я.

-Какой там вздрогнем? Дрожать перед стоматологом будешь.

Да, факультет стоматологии мы несильно любили. Да и вообще. Кто их любит-то. Они

то и женятся между собой обычно, так сказать, выводят новое поколение людей-

стоматологов. Хотя куролесить мы любили со студентками стомата. Почему-то процент

реальных блондинок там был самый высокий. Это уже неважно. Я этих блондинок потом

столько перевидал…

-Ну, как твои дела, манагер?— без особой подготовки перешел к делу хирург.

-Дела идут, контора пишет,— засмеялся.— Да нормально все. Только не мое это.

Веришь, не мое. Я как с женщиной говорю, совсем не на то внимание обращаю. Порой аж

подмывает спросить о самочувствии или еще что-то, за что мне могут приписать сексуальные

домогательства. А с мужиками так вообще абзац. Я просто с ними, как с клиентами говорить

не могу.

-А как можешь?

-Никак. О футболе, о политике, о бабах. Полный комплект. Причем при мужиках лучше

не говорить кто по специальности. Вечно как выпьем на работе, так и начинают

пристебываться: расскажи, да расскажи. А что рассказывать.

-Да… что рассказывать! Там видеть надо,— Саня заржал как конь.— Как Жанна?

-Никак. Расстались.

-Да ты что! Она же единственная, у кого хватало на тебя терпения, — скромно так,

почти с тоской, потом продолжил.— Куришь?

-Давай.

-А, нэту. Бросил. Кашель замучил. А сам понимаешь, что такое кашель на операции.