Дима - o f2ea2a4db566d77d

вернуть здешние земли Финляндии?

-

Ой, очень нам нужен ваш Пенис.

Яша чуть не потерял управление.

-

Пенис?! Какой ещё Пенис? – засмеялся он.

- Ну Пиенисуо. Яша, вы серьёзно думаете, что Финляндии нужны деревни, которые

ваша страна довела до такого состояния? Вся не отлаженная система? Нам денег не хватит

это восстанавливать. И ваших людей к жизни возвращать. Мечтаем, как вашу бедноту

урвать, конечно. Что вы о себе думаете? В конце концов Россия сама развалится, и тогда

Карелия отойдёт нам без усилий. Сейчас финам достаточно участвовать в развитии этой

территории.

Участковый обогнал впереди идущий автобус.

- А что, - он крякнул. – Эта деревенька, действительно, Пенисом называется?

137

- Конечно, нет. Пиени с финского – маленький, суо – болото. Малое болото. Болотце

это.

Так болтая, они достигли своей цели. Но мотоцикл пришлось бросить на подступах к

деревне – дороги совсем раскисли. Яша хлюпал в высоких военных ботинках, а Орвокки,

чертыхаясь на всех языках, какие знала, перепрыгивала с кочку на кочку в сразу промокших

насквозь кедах. После очередного такого прыжка Яков без предупреждения схватил Орвокки

и понёс её дальше на руках. Офицер Интерпола весело взвизгнула, но сопротивляться не

стала.

«А Яша жалеет о своём геройстве, потому что передвигать ноги в засасывающей грязи

стало в два раза тяжелее. Да и Орвокки тяжёленькая. Но если он её отпустит, то упадёт в

грязь лицом перед той, которую так старается впечатлить, а этого он допустить никак не

может. Ради будущей ночи, об этом он тоже сейчас думает. Орвокки приятно пахнет»

«Самец. Такую аппетитную девушку. Уважаю»

В первую очередь они отправились к Егоровне.

Игравшие на участке внуки старухи не знали, где Серёжа, а сама бабка встретила их дома

презрительным вопросом:

-

Поди, уже нажаловалась? А я говорю, у меня в планах указано, что спервоначала забор

её должен был отстоять на метр, - накинулась Егоровна на Яшу.

-

Чей забор? – не понял участковый.

-

Васильевны. Я по-доброму хотела. Мне о внуках думать надо, вдруг они дом

перестроить захотят, чего мы должны ей территорию отдавать?

-

У Анны Васильевны удар.

-

Скажите, пожалуйста, какая нервная! Это она только с виду святоша, а ты б видел, как

орала на меня сегодня. Ни сантиметра, говорит, не отдам, клала на планы. Ведь не она же

забор двигать должна, я сама рабочих найму, мне дочка денег прислала.

- Егоровна, у твоей соседки инфаркт, риск комы, а ты мне тут про заборы что-то поёшь.

-

Батюшки, - Егоровна прижала ладони к груди и осела на стул. – Когда? Что ж она? Я

же видела, как она на рынок поехала!

-

Не доехала. Васильевна пришла ко мне, собиралась что-то рассказать, потом вдруг

испугалась и убежала. А на улице её и… того.

-

Аааа, - простонала старуха, перекрестилась. – Не уж-то это из-за нашей ссоры. Такой

грех на душу беру. Я ж не со зла, ну что ей этот метр…

-

Егоровна, скажи мне лучше, где внук Зайцевой? Ты его видела? Можешь сообщить

родителям, чтобы забрали парня?

-

Каким родителям?

-

Ну не тупи, Егорна, родителям Серёжи, детям Анны Васильевны.

-

Так что ж ты, Яша, не знаешь, разве?

-

Чего не знаю?

-

Да умерли они давно, родители-то Серого, одна Васильевна у него и есть…

Яша и Орвокки мрачно переглянулись. Егоровна сообразила и снова завыла:

- Господи! Что ж ты? Мальчонка ведь один остался…

-

Да неизвестно ещё, - неуверенно шепнул Яша. – Может, оклемается.

- А если нет? – ныла старуха. – А я с кем? И меня одну оставила! Анькааа, ну как же

это? Я тут совсем однаааа осталась!

Яков оборвал истерику Егоровны, грубо спросив:

-

Где Сергей?

-

Да не знаю яяяяя. Не видела давно. Ты у моих спроси.

-

Они тоже не знают.

-

Господииии!

138

- Егоровна, последний вопрос, и реви тут себе на здоровье. Васильевна хотела что-то

рассказать, мялась всё. Упоминала прошлого участкового. Ты в курсе, может быть? Чего она

могла бояться?

-

Да это всё из-за забора, это я во всём виноватааааа!

-

Так, понятно, - Яша взял Орвокки за локоть. – Пошли отсюда, здесь мы уже ничего не

выясним.

-

А может, правда, бытовая причина? – спросила девушка, когда они вышли наружу. –

Нервное напряжение утром, поскандалили, вот и сердце.

- Она кого-то в окне увидела. И боялась рассказывать то, что собиралась, - объяснил

участковый. – Правда, эта Васильевна часто всякое надумывала и из мухи слона раздувала.

-

В любом случае надо найти её внука. Если он теперь сирота…

- Что мне только с ним делать? - Яша покачал головой.

-

Он в прошлый раз был на лесопилке, пойдём туда?

- Да. Но по дороге – к Морозовой. Она ещё тогда чего-то не договорила. Хотя явно что-

то знает.

Вновь огретые безудержным лаем сторожевого пса, Яша и Орвокки застали Татьяну

Ивановну на участке во время неприятной сцены. Здесь же был сторож Лебедев. Старики

склонились над мёртвой коровой, худой и лежавшей тут, как рассыпавшаяся горка дров.

- Вот, понимаешь, - печально встретил Яшу Алексей Николаевич. – Смёрла.

Морозова не обращала на окружающих внимания и только молча рассматривала свою

корову.

- Ящур? - тихо спросил участковый у сторожа.

- Старость, - ответила за него доярка. – Но что-то с нашим миром не то, если уже люди

заражаются болезнями животных.

Она была спокойна. Коротко глянула на вновь прибывших и двинулась к дому.

-

Татьяна Ивановна, - попытался удержать её Яков.

-

Чего тебе?

-

У Анна Васильевны инфаркт.

-

Та же корова, - безразлично ответила Морозова и пошла дальше. Через пару шагов

остановилась и, глядя на Яшу, сказала:

-

Ты не беспокойся, скоро всё закончится.

-

Что закончится?

-

Вся эта история.

- Какая история? - настаивал участковый и даже подошёл к старухе.

-

У Василисы узнаешь.

Больше говорить доярка, похоже, не собиралась и, переваливаясь, ушла в дом. Яша

обратился к Лебедеву:

-

Вы знаете, о чём она?

-

Нет, - неуверенно ответил сторож.

- Татьяна Ивановна говорила мне, что все в этой деревне убийцы. Что она имела в виду?

Старик заметно посерел и ничего не ответил.

- Алексей Николаевич, если вы что-то знаете, самое время сказать. Возможно, Зайцева

пострадала сегодня из-за этой истории…

- Это я виноват, что Серебряков теперь такой, - неожиданно выпалил сторож и стал

отдуваться.

- Серебряков? – удивился Яша. – В смысле «такой»? Он ведь… покончил жизнь

самоубийством, в Париже. Вы же знаете.

- Это я должен был поехать в Париж, - стыдясь чего-то, объяснил Лебедев.

-

Ну и? Чего я каждое слово из вас всех вытягиваю?