Rozhnov - Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1

Стоит обратить внимание на другое.

Описанное здесь происходило примерно две с половиной тысячи лет назад. Светская медицина тогда часто смыкалась с храмовой. В некоторых местах даже трудно было их разграничить. Врачи назывались аскле- пиадами, т. е. врачевателями милостью Асклепия. И даже если врач лечил на дому, в своей маленькой усадьбе (прообраз будущих больниц), независимо от храма и его обрядовости, большую часть платы отправляли в виде благодарственной жертвы за излечение в храм Асклепия, полагая, что именно бог руками врача принес избавление от недуга.

Естественно, что тогда и храмовая медицина обогащалась опытом и вырабатывала многие полезные приемы и способы в борьбе с болезнями. Пример тому — помещение для сна. В нем все было разумно устроено для того, чтобы погрузить человека в гипноз и, использовав его веру в целительные возможности святилища,

’ Подлинная надпись на стене храма Асклепия в Эпидавре.

50

Иисус Христос изгоняет беса из одержимого. (Гравюра Пикара. Иллюстрация к Библии 1737 года издания)

внушить ему если и не полное избавление, то по крайней мере облегчение от страданий. В тех же случаях, когда в основе заболевания лежали чисто нервные, истерического характера расстройства, часто добивались и полного излечения. И вот эти достижения человеческой мысли в борьбе с болезнями жрецы ставили с ног на голову, приписывая их не самому человеку, а богу. Люди отнимали у себя свои реальные достижения и отдавали их несуществующему божеству, чтобы затем униженно вымаливать у него то, что сами сделали своими руками. На этом нелепом парадоксе тысячелетиями держалась вера в целительную силу богов.

Герой же нашего повествования — гипноз выступал при этом в роли главного помощника, отдавая свои большие возможности на службу жрецам, служителям самых различных культов всех времен и народов. С первых шагов возникновения научной гипнологии было осознано, что именно гипнотическое состояние и есть та материальная основа, которая позволяла священнослужителям вершить чудо сверхъестественного избавления от болезней.

Огромную роль миф о «чудесных исцелениях» занимает и в позднее возникших религиях, в частности — в христианстве, которое с самого своего появления окружило ореолом всесильного врачевателя Иисуса Христа. Среди многих чудес, о которых повествуется в евангелиях, исцеления занимают первое место. В одной только восьмой главе Евангелия от Матфея говорится об исцелении слуги сотника благодаря сказанному Христом: «иди и, как ты веровал, да будет тебе», об исцелении прокаженного прикосновением руки Иисуса, об исцелении горячки, а также о том, как «к нему привели многих бесноватых, и он изгнал духов словом и исцелил всех больных». Вечером того же дня Христос исцелил еще двух «весьма свирепых» бесноватых, переселив из них бесов в стадо свиней. «И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде». В этом и других евангелиях рассказывается также об исцелениях слепых и немых, о мгновенном избавлении от кровоточивости женщины, страдавшей этим заболеванием в течение двадцати лет, о многочисленных исцелениях расслабленных.

За Иисусом Христом ходят всюду толпы слепо верующих в него людей, слава о творимых им чудесах опережает его самого. Люди толкаются, силясь пробиться поближе к нему, тянутся со всех сторон, чтобы кос-

52

Основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола исцеляет бесоодержимого. (Картина Рубенса. Музей в Вене)

нуться его одежды. Сам Иисус, как

свидетельствуют тексты Нового за-

вета, использует силу зажженной

им веры. Он говорит столпившимся

вокруг него людям, жаждущим ис-

целения: «по вере вашей да будет

вам» (Евангелие от Матфея, гл. 9,

ст. 29).

Эти слова привлекли наше вни-

мание прозвучавшей в них долей

подлинной правды о «чудесах» исце-

ления. Вера — да это фактически то

же самовнушение, о реальной зна-

чимости которого писал Ж.-М. Шар-

ко (подробнее читатель узнает об

этом из третьей части книги). Да,

это именно доля, часть, момент исти-

ны. А рядом и приукрашения, и

преувеличения, и чистая фантастика,

миф или оставшееся непонятным...

Читаем и перечитываем текст и видим мозаику, смесь

реального и придуманного, смесь несовместимых и

вместе с тем трудноразделимых вещей.

Неразделимый сплав реального и несуществующего— наихарактернейшая черта всех священных текстов (естественно, не только христианской, но и других религий— ислама, буддизма и т. д.). Вымысел и правда, небыли и были в них сосуществуют отнюдь не мирно. Пышно разукрашенный вымысел ищет себе в скромной правде опору, он питается ею, за счет нее растет в силе своего воздействия на сознание и души людей. Ведь те реальные, вполне правдоподобные (они так же были возможны в евангельские времена, как повторяются и сегодня в будничной обстановке всех психотерапевтических клиник мира) «чудеса» исцеления больных словом врачевателя не просто нечто реальное. Это одни из самых желанных, страстно ожидаемых событий, жизненно нужных и больным, и их близким, и даже совершенно посторонним людям, ибо они и им несут надежду — «потребуется — и меня спасут». Такое соседство, такая опора для легенды и крылья и огонь. Эта реальность, тонко вплетенная в вымысел, способствует распространению веры вширь, во все стороны, и возжигает эту веру, увеличивает ее интенсивность и глубину воздействия. Неприметно для сознания того, кто увлеченно слушает вероучителя или сказания о нем

Исцеление прикосновением королевской руки. Надпись на французском языке гласит:«Корольк

тебе прикасается, бог тебя исцеляет». (Старинное изображение)

54

Ладислав — святой покровитель страдающих эпилепсией. (Старинное изображение)

-.«с

и его делах, вымышленное подменяет правдивое, а затем и просто подминает его. И там, где должно отыскиваться ясное знание того, почему и как совершается исцеление, кажущееся «чудесным», возгорается вера в существование и темное всемогущество «сверхъестественных» сил, сил далеких и необъятных, недоступных простому смертному, парящих вне времени и пространства, вне мира людей, над этим миром. Нет, ими нельзя овладеть, их можно только молить о помощи. Надежда, конечно, хоть какая-то надежда, но как она мала, как принижает представление человека о самом себе.