Rozhnov - Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1

Небмаатранахт — верховный жрец Тота, бога знания и письма, бога премудрости и речи — в задумчивости стоит перед фараоном. Трудную задачу поставил перед ним Сын Солнца.

— Жрец,— сказал повелитель,— ты должен просить богов о чуде, только чудо может заставить народ подняться на новую войну. Я знаю — ее никто не хочет. Войско устало от походов. Нам дорого обошелся последний набег на страну Куш. Очень многие не вернулись из ее болот. И мои непобедимые воины больше не хотят идти туда. Но я — Сын Солнца, Великий Дом Ментухотеп — хочу этой войны! Я хочу окончательно раздавить бунтующий сброд проклятой страны. Только тогда, когда я пригну их дерзкие головы к земле, когда я поставлю свою ногу на их упрямые шеи, я смогу быть счастливым и смогу наконец сказать моим предкам, следящим за мной из Царства Мертвых, я смогу сказать всем живущим на земле от берегов Великой Дуги, где солнце всходит, до берегов, куда оно прячется по вечерам, что я, Ментухотеп, стал владыкой вселенной. Жрец, я так хочу! Начальник Мастеров Тота, так будет! Ты, служитель Носатого, поможешь мне в этом!

Трудно было сдержать Небмаатранахту охватившее его волнение, когда он Услышал приказ фараона. Хорошо известен ему характер деспота. Беспощаден фараон к тому, кто не оправдал его доверия, не выполнил возложенного на него поручения. А кому, как не жрецу всезнающего бога, известно, насколько непопулярен в

64

народе поход на страну Куш, о котором говорит фараон. Весь Египет, священная страна Черной Земли, наполнился стенаниями и плачем, когда два года назад жалкие остатки войска вернулись из похода на этот край света. Сколько сильных и молодых полегло в битвах с отчаянно сопротивлявшимся свободолюбивым народом, а сколько их осталось в непроходимых болотах трижды проклятой страны Куш! Только тщеславие и гордыня упрямого фараона гонят людей на верную смерть.

Так думал Небмаатранахт. Но думал он и о другом. «Передо мной сейчас открываются величайшие возможности. Исполнение воли фараона даст силу, славу, богатство. Рекой потекут дары Тоту, если ибисоголовый бог поможет фараону погнать людей на войну. Да, их погибнет много, очень много. Но я жрец Тота, и мне нет дела до их судьбы. Я должен прославлять своего бога. Делать его имя величайшим в мире. Я призван думать о его славе, богатстве его храмов, о его власти над людьми. Если силен мой бог, то силен и я, если богат мой бог, то богат и я! »

— Владыка земли и людей! — Голос Небмаатранах- та тверд.— Владыка всего живого, священный Сын Солнца, Великий Дом Ментухотеп, жизнь, здоровье, сила, твое желание будет исполнено. Я обращусь к Носатому и спрошу помощи у Отца мудрости. Буду молить Ибиса Почтенного вдохнуть в наших воинов мужество и кровожадность, разжечь в них желание идти и покарать мерзких людишек Куша, стереть их с лица земли, раз этого хочет мой фараон!

В ту же ночь Небмаатранахт извлек пожелтевший от времени свиток магического папируса. Еще прадед его предшественника на месте Верховного жреца Тота списал эти иероглифы с еще более древнего папируса. Списал и тщательно припрятал в одной из пещер, служившей библиотекой магических папирусов — наставлений для жрецов, своего рода перечислениях и изложениях главных секретов их ремесла. На этот папирус наткнулся Небмаатранахт в своих жадных поисках открыть какие-нибудь неизведанные секреты, которые помогут ему возвеличить своего бога, его храм и самого себя. Именно об этом папирусе вспомнил он при разговоре с разгневанным фараоном. И вот теперь, глубоко под землей, в самом сердце сокровенных тайников, читал Небмаатранахт наставление:

«Принеси опрятную и начищенную лампу... наполни ее лучшим ароматным маслом... и повесь ее над рас-

5 Гипноз от древности до наших дней

£С

положенной с утренней стороны стене на клин из куска лаврового дерева. Затем поставь перед ней мальчика... Погрузи его в сон твоей рукой и зажги лампу. Произнеси над ним слова заклинаний до семи раз. Снова разбуди его и спроси так: «Что видел ты?» Ответит он: «Да! Я видел богов в окружении лампы». Тогда будут говорить они ему все, о чем их будут спрашивать»'.

И сердце жреца сладко сжалось, на мгновение замерло, а затем усиленно забилось в груди в такт бешеной скачке его мыслей. Да, это выход, это решение! Мальчик станет «устами бога». Невинное дитя скажет народу, скажет войску фараона волю Носатого, и люди пойдут по этому слову на край света выполнять приказ небесных и земных владык...

Тонефри — самый преданный и исполнительный из всех младших жрецов Небмаатранахта. Молча стоит он перед своим учителем. Одно слово — и живая машина придет в движение и слепо бросится выполнять волю своего господина.

— Возьмешь мою лодку, спрятанную в камышах у третьего выхода из пещеры, и пойдешь вниз по Большому Хапи до селения Бин-Гур, причалишь там, укроешь тщательно лодку и пойдешь к людям. Надо так, чтобы никто не видел, что ты приплыл со стороны Стовратых. Ищи там мальчика. Мне нужен высокий и стройный, как дитя газели, лицо нежное, глаза большие, лучистые; там все племя красивое, большеглазое, но мне надо самого лучшего ребенка. Смотри, чтобы движения его были грациозны, вид мечтателен, задумчив... Купи такого. Если нельзя купить — укради и к исходу завтрашнего дня доставь мне...

Заросли папируса, шурша, расступаются. Их строй раздвигает небольшой челнок. На корме его сидит высокий худой человек в белом одеянии жреца и уверенными движениями длинного шеста направляет скользящие движения лодки. На дне ее — связанный мальчик. Напрасно его тело сотрясается судорогой рыданий. Напрасно напрягает он свои тонкие руки — ему не порвать крепких кокосовых веревок, а жалость чужда сердцу похитившего его человека. Прощай, ласковая мать, любимый отец, милые сестры — товарищи беззаботных игр. Куда его везет этот страшный человек? Что его ждет?

Небмаатранахт приказал Тонефри поставить мальчика

1Перевод подлинного текста из египетского папируса, насчитывающего несколько тысячелетий.

66

перед собой. Долго и пристально он смотрел на него и, видимо, остался доволен этим осмотром. Ребенок всхлипывал. Но старик так угрожающе прикрикнул:«Не

плачь!» — что слезы застыли в глазах мальчика. Инстинктивно он почувствовал, что все его спасение в беспрекословном подчинении этому властному старику, так похожему на хищную птицу. И с этой минуты, не сводя глаз, он следил за движениями жреца, и чем пристальнее и дольше он за ним наблюдал, тем все более притягательными они становились для него.

Небмаатранахт достал медную лампу. Начищенная до режущего блеска, она сияла, как солнце, и мальчик отвел глаза в сторону. Жрец укрепил лампу на специальном клине, вбитом в стену, и зажег ее. Помещение наполнилось одуряющим, приторно-сладким ароматом. «Смотри сюда, прямо на лампу!» — голос жреца резок и сух. Он обрушивается на мальчика, как щелканье бича, и тот, превозмогая боль и резь в глазах, смотрит туда, куда властно указывает рука жреца, смотрит прямо на сверкающую лампу. В его воображении она растет, заполняет все видимое... Вот во все стороны от нее побежали лучи, огромное светящееся пятно закружилось, увлекая за собой мальчика.