Соколова Е.Е. - 13 диалогов о психологии

А.: Таким образом, понимание сути многих сложных вопросов человеческого бытия невозможно без непосредственного участия человека в различных формах этого бытия. С: Но это ведь иной тип деятельности: это ведь уже психологическая практика, то есть “приложение” известных сведений о человеке к решению прикладных задач… А.: Если бы тебя услышал защитник этой второй парадигмы! Он-то как раз убежден, что истинные знания о человеке только и возникают в процессе психотерапевтических практик. Например, один из известных представителей гуманистической психологии Абрахам Маслоу сказал однажды, что “большая часть нашего знания о человеческой мотивации получена не психологами, а практикующими психотерапевтами” (Цит. по [11, с. 140]). Ионв общем недалек от истины. Действительно, столь любезные твоему сердцу проблемы высших человеческих страстей, смысла жизни, смерти и бессмертия, тонких не выразимых словом процессов душевных переживаний впервые были подняты в рам-

Проблема объективности исследования 459

ках подобного рода практически ориентированных направлений…

Т.А. Флоренская: Практическая психология не является производной от психологии

“объективных исследований” — ни по происхождению, ни по содержанию. Следовательно,

ее нельзя считать “прикладной” отраслью академической психологии. Это —

самостоятельная гуманитарная наука со своей методологией [2, с. 39].

С: Подожди-подожди… Значит, в гуманитарной парадигме вообще отрицается объективность

проводимых исследований?

А.: А что ты понимаешь под “объективностью”?

С: Независимость свойств и законов функционирования объекта от его познания исследователем.

А.: Но ты же убедился, однако, что так понимается объективность в тех науках, которые считают, что объект их изучения действительно независим от его исследования. Но возможна ли такая ситуация в условиях изучения человека как субъекта? С: Тогда, выходит, мы вообще должны отрицать объективность получаемых результатов в той же практике? Тогда какая же это наука?

А.: А многие практикующие терапевты и не считают, что практическая психология имеет какое-либо отношение к науке, говоря о ней, скорее, как об искусстве. С: А другие?

А.: А другие все-таки считают возможным смотреть на практическую психологию как на отрасль психологической науки.

С: Как же тогда быть с объективностью, которая всегда, как мне кажется, была эталоном научного исследования?

Проблема объективности исследования в рамках гуманитарной парадигмы. Классический и неклассический идеалы рациональности

А.: В рамках гуманитарной парадигмы существуют две противоположные точки зрения на этот счет. Одни авторы, например Флоренская, отрицают объективность проводимых исследований, как ты только что слышал. Другие считают,

460 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?

что речь должна идти просто о другом понимании объективности в рамках неклассической парадигмы научного исследования (причем эта неклассическая парадигма существует и в естествознании тоже).

А.П. Стеценко: В XX в. представления о реальности (природе), об идеалах и нормах познания меняются. Не имея возможности полностью реконструировать здесь историю возникновения нового, неклассического естествознания, напомню лишь, что первый “кирпичик” в ее фундамент был положен еще в конце XIX в., когда была создана теория электричества, затем важную роль сыграла специальная и общая теория относительности, но решающим моментом явилось создание и разработка принципов квантовой механики. Оказалось, для того чтобы понять законы существования элементарных частиц, нельзя абстрагироваться от тех процедур познания, с помощью которых мы получаем сведения о них. Каждый акт наблюдения как один из этапов познания вызывает изменения в поведении частицы столь принципиального характера, что говорить о ее поведении вне зависимости от процесса наблюдения невозможно. Физики, задумывавшиеся над философским значением этого факта, отмечали, что он знаменует собой отказ от того способа описания природы, который был в ходу на протяжении столетий и который еще несколько десятков лет назад считался само собой разумеющейся целью всего точного естествознания (Н. Бор, В. Гейзенберг и др.). Конечно, принятие новой парадигмы и новой цели научного познания не было одномоментным и простым актом. Для многих ученых оказалось слишком трудным принять тот факт, что до измерения объект не обладает какими-либо свойствами, то есть что свойства объекта впервые возникают при измерении; что никакое элементарное явление, по сути дела, нельзя считать явлением до тех пор, пока оно не наблюдалось, а от решения субъекта зависит, каким будет исследуемый объект (например, волной или частицей). Однако постепенно все больше утверждались новые идеалы и нормы описания и объяснения реальности. Центральной идеей при этом становилась идея исследовательской деятельности как существенного, определяющего компонента изучаемого явления, который конституирует его, превращая в элемент физической (или какой-либо иной) реальности. Вопросы о том, какими свойствами объект обладает “сам по себе”, каковы законы его “естественного”, не зависящего от

Проблема объективности исследования 461

деятельности познающего субъекта, развития перестали считаться осмысленными [12, с. 53­54].

А.: Тем более это относится к исследованию таких реальностей, как сознание, культура, жизнь общества. Вот что писал об этом замечательный философ Мераб Константинович Мамардашвили.

М.К. Мамардашвили: То, что мы называем законами и к чему раньше приклеивался эпитет “вечные” и “неизменные”, в действительности должно рассматриваться как функция некоторого более широкого целого, как функция самой деятельности, в континууме которой становится возможной связь, которую потом мы называем законами. Вернее говоря, нечто не предустановлено в виде закона, аустанавливается в виде закона. И, кстати, это является и условием появления нового — новообразования, изменения, преобразований, в том числе и в области культуры, — появления новых культур на месте старой и т.д. Короче говоря, … здесь важно следующее: важен отказ от посылки существования некоторого предустановленного мира с готовыми законами и сущностями. Не в том смысле, что мира нет вне нас, а в том, что мы для анализа некоторых проявлений человеческого сознания и деятельности должны анализировать мир иначе… Не существует никакой предсуществующей познанию способности познания. Способность к познанию установится в актах познания. Правило, закон установятся в реальных актуализациях движений, и нет никакой их пред-данности, как в экономике нет предданнои экономической природы человека, а она установится в зависимости от того, как пошли [13, с. 63-65]. С: Здесь очень много рассуждений о познании вообще. А все-таки, как преломляется данная стратегия познания в исследовании самого сознания?