Radclyffe - Забытая мелодия любви

Анна посмотрела на нее с недоверием.

“Я проходила мимо террасы ее комнаты. Она не играет, в комнате темно, - вздохнула Анна. - Ну конечно, а почему должно быть иначе? Ей не нужен свет. Это тоже подтверждение, да?”

“Да, если дверь закрыта, - подтвердила Хэлен. - Не знаю, понимаешь ли ты, что это значит, Анна. Я тоже уже не уверена, что понимаю. Грэм ничего не писала со времен аварии. То есть, да, она писала фрагменты - эти грустные мелодии, которые она играет. Но ничего цельного, и не так увлеченно, как сейчас. Я молилась, чтобы она снова начала работать. Но теперь я уже не уверена, что это хорошо. Если у нее не получится, не думаю, что ее душа сможет вынести еще и это разочарование”.

“Дай мне поднос с завтраком”, - тихо сказала Анна.

“Нет, Грэм это не понравится”, - запротестовала Хэлен.

“Хэлен, мне наплевать, понравится это Грэм или нет! Ты так и будешь стоять в стороне до конца жизни и смотреть, как она понемногу умирает каждый день?!”

Хэлен не могла скрыть шока, грубые слова пронзили ее в самое сердце. Она в изумлении смотрела на Анну.

“О боже, Хэлен, - воскликнула Анна. - Прости!” Она поднесла к лицу дрожащую руку, делая глубокий вдох. “Я не знаю, что сказать! Я не понимаю, что говорю! Я очень за нее переживаю, и просто… Пожалуйста, прости меня”.

“Все в порядке, дорогая. Я вижу, что ты расстроена из-за нее. - Она повернулась, чтобы приготовить поднос. - Возможно, если бы я так просто не сдалась…” - сказала она неуверенно.

“Нет, Хэлен, - с состраданием сказала Анна, жалея о словах, которые вырвались у нее в гневе. - Грэм сильная женщина, и сомневаюсь, что ты или кто-то другой мог бы ее изменить. Боже, если бы тебя не было рядом все эти годы, кто знает, смогла бы она вообще выжить?”

Хэлен хранила молчание, думая о том, что Анна за три месяца сделала больше для того, чтобы изменить Грэм, чем все ее внимание за много лет. Она знала, что Анна переживает, и она была рада, что наконец-то появился человек, который не хочет, чтобы Грэм просто исчезла. Все остальные, кто когда-то любил ее, были либо слишком опустошены ее трагедией, или слишком слабы, что встать между Грэм и ее болью. Почему Анна хотела что-то изменить, она не знала. Она просто была ей за это благодарна.

“Вот возьми, - сказала Хэлен, протягивая ей поднос с завтраком. - Но будь готова. Ты не видела Грэм, когда она борется со своими демонами. Большинство людей пугал ее характер”.

Грэм стояла с опущенными плечами перед камином, опираясь на него руками и держа в них голову. Взгляд ее остановился на холодных углях. Рубашка ее была смятой и в пятнах от пота. С другого конца комнаты Анна видела, что она дрожала.

Грэм махнула рукой: “Просто оставь его, Хэлен”.

“Нет, пока ты не поешь”, - сказала Анна, ставя поднос рядом с нетронутым вчерашним ужином.

Грэм удивленно обернулась: “Анна?”

“Да”, - ответила Анна, стараясь сохранять спокойствие. На лице Грэм отражалась смертельная усталость, она еле стояла на ногах, и выглядела так, будто потеряла 2 килограмма, хотя ей и так не хватало восьми. Она казалась невероятно хрупкой. Анна привыкла к силе, которая чувствовалась от одного присутствия Грэм, и когда она так явно увидела ее уязвимость, это напугало Анну больше, чем она могла представить. Боже, это ее убивает! Мысль была такой страшной, что Анна еле удержалась, чтобы не закричать.

“Оставь его, пожалуйста”, - тихо повторила Грэм. Она заставила себя улыбнуться, пытаясь скрыть усталость. “И иди”.

Анна перевела дыхание. “Я хочу, чтобы ты это съела”.

Грэм нахмурилась, ее тело напряглось. “Я съем. Позже”.

“Нет, сейчас”, - повторила Анна, зная, что ступает на опасную стезю. Она знала, что никто никогда не указывал Грэм Ярдли, что делать, и уж точно не тогда, когда она была в разгаре творческого процесса. Она приготовилась к буре, которая наконец началась. Грэм вытянулась во весь рост, ее темные глаза горели огнем.

“У меня нет времени спорить с тобой, Анна, да мне и не нужно. Я все еще хозяйка этого дома, и если не ошибаюсь, ты работаешь на меня. Не спорь о том, о чем ты понятия не имеешь!”

“Я знаю, что нельзя так работать…”

“Ты осмеливаешься говорить о моей работе?! - закричала Грэм, со злости захлопывая крышку фортепиано. - Да что ты знаешь о моей работе?! Ты можешь хотя бы узнать музыкальный шедевр, уж не говоря о том, чтобы понять, каково это - его написать?! Ты хоть представляешь, кто я?!” - Грэм внезапно замолчала, понимая, что она хотела сказать. Ты хоть понимаешь, кто я такая? Но кем она была теперь?

Анна скорее предпочла бы гнев, чем мучительную неопределенность, которую она почувствовала, когда Грэм отвернулась от нее. Хэлен сказала, чего боится Грэм. А если у нее и вправду не получится?

“Конечно, я не знаю, каково это! Я даже не могу представить, как ты смогла написать то, что уже написано. Но я знаю, кто ты, Грэм, и я знаю, что ты можешь. Но перестань так над собой издеваться! Ты делаешь только хуже!”

Грэм склонила голову, обе ее руки лежали на молчаливом большом рояле.

“Пожалуйста, оставь меня, Анна”, - сказала она тихо, ее отчаяние было очевидным.

“Я не могу, - категорически сказала Анна. - Не так”.

Грэм поднесла руку к растрепанным волосам.

“Я не знала, что ты такая упрямая”.

“Ты еще много чего обо мне не знаешь, - сказала Анна, быстро подходя к Грэм, беря ее за руку. - Идем, присядь”.

Грэм позволила Анне отвести ее к стулу. Она слишком устала, чтобы сопротивляться. Она была готова признать поражение, но она должна была попробовать, музыка все еще была с ней, так близко! Она со стоном запрокинула голову.

“Хочешь шампанского?” - спросила Анна.

Грэм тихо засмеялась. “Но разве сейчас не утро?”

“Да, но для тебя - время ложиться спать. Ты на ногах уже три дня, ты этого не выдержишь”, - логично заключила Анна, пытаясь скрыть собственный страх.

“Я не могу сейчас остановиться, Анна. Не теперь, - неистово начала Грэм. - Я так сильно старалась записать музыку, которую слышу, но она исчезает. - Она опустила голову на руки. - Наверное, я больше на это не способна. Я чувствую себя такой дурой”.

Анна не могла вынести поражения в ее голосе. Она уже и так столько потеряла!

“Грэм, ты устала, ты сводишь себя с ума. Поешь чего-нибудь. Отдохни немного. Она придет”.

Грэм покачала головой. “Я не могу. Если я сейчас засну, возможно, я ее потеряю”. Она почти себя не контролировала, ее голос звучал неуверенно, изнуренно и почти сломано.

Анна больше не могла спокойно смотреть на ее страдания.

“Грэм, - сказала она мягко, одной рукой держась за спинку стула, а другой заботливо касаясь плеча Грэм. - Ты ее не потеряешь. Она - часть тебя, музыка - это ты. Я знаю это, потому что слышу, как ты играешь”.