Марк Твен - Приключения Тома Сойера (пер. Ильина)

— Ну, теперь тебе и дельце твое ни к чему.

Метис насупился и сказал:

— Плохо же ты меня знаешь. Или, по крайности, не понимаешь, о чем я толкую. Дело не в ограблении — дело в мести. — В глазах его вспыхнул злобный свет. — И мне понадобится твоя подмога. А как закончим — махнем в Техас. Поезжай домой, к твоей Нэнси и малышам, и жди там весточки от меня.

— Ладно, как скажешь. Ну а с этим что будем делать — снова зароем?

— Да. [Взрыв ликования наверху.] Нет! Клянусь великим сейчемом [5] Вождь индейского племени или конфедерации племен. , нет! [Наверху — приступ глубочайшего уныния.] Надо же, чуть не забыл. Эта кирка была перемазана свежей землей. [Мальчиков затошнило от страха.] А откуда здесь взялись кирка с лопатой? Да еще и со свежей землей на них? Кто принес их сюда — и куда эти люди подевались? Ты кого-нибудь слышал? Видел? Что? — закопать золото снова, а после прийти и увидеть пустую яму? Ну уж нет — нет. Мы отнесем его в мое логово.

— Точно! Мог бы и сам додуматься. В какое, в Номер Первый?

— Нет, во Второй — под крестом. Первый ненадежен — слишком много людей там толчется.

— Ладно. Ну что, почти стемнело, пора и в дорогу.

Индеец Джо встал, прошелся от окна к окну, опасливо выглядывая в них. А после сказал:

— Кто же, все-таки, притащил сюда кирку и лопату? Как думаешь, не могут они наверху сидеть?

Мальчики и дышать-то забыли. Индеец Джо положил ладонь на рукоять ножа, постоял и направился к лестнице. Мальчики вспомнили о чулане, но силы, потребные для того, чтобы достичь его, уже покинули их. Заскрипели ступени — первая, вторая, — и нестерпимый ужас пробудил в мальчиках оцепеневшую было решимость, — они совсем уж собрались метнуться к чулану, но тут послышался треск гнилых досок, и Индеец Джо полетел на землю вместе с остатками окончательно развалившейся лестницы. А когда он, ругаясь, поднялся на ноги, товарищ его сказал:

— Сдалась тебе эта морока! Если наверху кто и есть, пусть они там и сидят — кому какая разница? А захочется им вниз соскочить да шеи себе посворачивать — я тоже не против. Минут через пятнадцать темно уже будет, пускай они тогда гонятся за нами, если им охота придет, — на здоровье. Но я так думаю: те, кто приволок сюда эту дрянь, завидев нас, решил, что мы привидения или черти. Небось и сейчас еще драпают и остановиться не могут.

Джо поворчал немного, однако все же согласился с товарищем, сказав, что еще сохранившийся свет правильнее будет использовать для сборов в дорогу. Вскоре они выскользнули из дома и пошли в густеющих сумерках к реке, унося с собой драгоценный ларец.

Том и Гек, ощущая немалую слабость и великое облегчение, встали с пола и какое-то время наблюдали за уходившими грабителями сквозь щели между бревнами, из которых был сложен дом. Гнаться за ними? Ну уж нет. Сейчас бы до земли добраться, не переломав ноги и руки, а там перейти гору и оказаться в городке. Мальчики почти не разговаривали. Обоих снедала ненависть к себе — ну и к злой судьбе, заставившей их притащить сюда кирку и лопату. Ведь не будь здесь ни той, ни другой, Индеец Джо ничего бы не заподозрил. Зарыл бы серебро вместе с золотом, чтобы они дожидались, когда он насладится «местью», а после пришел бы сюда и с превеликим огорчением обнаружил, что денежки его — тю-тю! Ах, какое горе, что они приволокли сюда инструменты!

И мальчики решили последить за испанцем, когда он снова появится в городе и станет вынюхивать возможность совершения мести, и проследить его до «Второго Номера», где бы тот ни находился. И тут Тома осенила страшная мысль.

— Месть? Так ведь это он про нас говорил, Гек!

— Ой нет! — воскликнул Гек и едва на землю не упал.

Уже входя в город, они обсудили эту возможность и решили: самое для них лучшее — верить, что Джо, быть может, подразумевал кого-то другого, ну, в крайнем случае, одного только Тома, ведь показания на суде давал именно он.

Слабым, очень слабым утешением стала для Тома мысль, что опасность угрожает лишь ему одному. В компании было бы как-то повеселее, думал Том.

Приключения этого дня испортили Тому всю ночь. Четыре раза огромное сокровище попадало ему в руки и четыре же раза обращалось в его пальцах в ничто — это очередной сон покидал Тома и перед ним уже наяву представала жестокая реальность его невезения. Когда же ранним утром он проснулся окончательно и принялся, еще лежа в постели, перебирать в памяти подробности своего великого приключения, то с удивлением обнаружил, что они стали странно смутными, далекими — как будто все вчерашнее произошло в каком-то ином мире или давным-давно. И ему пришло в голову, что, быть может, и само-то великое приключение было всего-навсего сном! Истинность этой мысли подтверждалась одним существенным обстоятельством — количеством привидевшихся ему монет, слишком огромным, чтобы быть подлинным. Больше пятидесяти долларов в одних руках Том отродясь не видывал и потому, подобно всем мальчикам одного с ним возраста и жизненного опыта, считал слова о «сотнях» и «тысячах» всего лишь причудливыми оборотами речи, никакого отношения к действительно обращавшимся в мире деньгам не имеющими. Он и на миг не поверил бы, что такая безумная сумма, как сто долларов, может взять да и попасть в руки одного человека. Основательно разобравшись в представлениях Тома о кладах, вы обнаружили бы, что состоят они из горстки вполне реальных монеток по десять центов каждая и груды туманных, роскошных, непостижных уму долларов.

Однако чем дольше обдумывал он частности своего приключения, тем более яркими и резкими — как если бы сами его размышления начищали их — они становились, и в конце концов, Том начал склоняться к мысли, что оно ему все-таки не приснилось. Эту раздвоенность надлежало уничтожить сколь возможно быстрее. И Том, наспех позавтракав, отправился на поиски Гека.

Гек сидел на планшире плоскодонки, вяло побалтывал ногами в воде и вид имел до крайности меланхоличный. Пусть он первым заговорит о вчерашнем, решил Том. Не заговорит, значит приключение было сном.

— Здорово, Гек!

— Здорово.

Молчание, растянувшееся на целую минуту.

— Эх, Том, если бы мы бросили чертовы инструменты под деревом, денежки были бы наши. Вот горе-то!

— Выходит, это был все же не сон, Гек, не сон! Знаешь, я почти жалею, что все это мне не привиделось. Вот не сойти мне с этого места, жалею, Гек

— Ты о чем?

— Да о вчерашнем. Я уж наполовину решил — сон и все тут.

— Сон! Да кабы бы под Джо не сломалась ступенька, он бы тебе такой сон показал! И не говори мне о снах, я их нынче навидался, хватит! Всю ночь за мной этот безглазый испанец гонялся, чтоб он пропал!