Ольга Митюгина - Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря

– Но ведь… – Вир пытался искать слова. – Ведь ты не возмущаешься, что

Атаридой правят жрецы? Им подчинён всякий, кто родился здесь, будь то

нежить или живой человек, Смертный или Бессмертный.

– Правильно. Зачем мне ещё одна инстанция между мной и властью?

Вир, всё ещё не в силах прийти в себя, опустился на край кровати, напротив

Фрей, и покачал головой. Он смотрел на девушку и словно впервые её видел.

– Ты будешь личом… – пробормотал он. – О богиня…ты будешь личом. Не

могу поверить. Они же…

– Ты что-то имеешь против личей?

– Нет, но… Они совсем другие. Они…так одержимы наукой…

некромансией… Для них не существует ничего, кроме их увлечения. Им

неважно, как они выглядят, сыты ли они… чёрт возьми, по-моему, им неважно,

существует ли Атарида! Лишь бы у них была их лаборатория и возможность

проводить свои эксперименты. Ты же… Фрей, ты не такая. Ты… полна жизни.

И… если ты, чтобы сохранить свою молодость, вынуждена стать нежитью, то…

в вампирах больше жизни, чем… чем в этих сушёных скелетах! Ты видела

голодных личей? Во что они превращаются, если не едят человеческую плоть?

Вампир, даже самый голодный… да, мы высыхаем, как мумии, но… Ходячие

кости – это “привилегия” именно личей.

– Они ближе к богине, да, – саркастично усмехнулась девушка.

– К карающей ипостаси, – согласно кивнул Вирлисс. – Мы же – к ипостаси

милосердной.

– К ипостаси милосердной ближе Живые Рождённые, – парировала Фрей.

Вирлисс со свистом втянул в себя воздух и поднялся.

– Я говорил о немёртвых, а не о живых… Вампиры ближе к милосердной

ипостаси. Когда речь идёт о наказании преступников… личам отдают совсем уж

отморозков.

Фрери согласно кивнула:

– Конечно.

– Вот видишь! – тут же, оживившись, подхватил Вир. – Ты согласилась!

– Я согласилась только с твоим последним утверждением!

Вир улыбнулся, словно ему удалась проделка:

– Нет, ты согласилась, что, раз вампиры ближе к милосердной ипостаси, то

в них больше жизни, и потому они больше подходят тебе. – И, предупреждая

возражения, с очаровательной улыбкой вскинул руку. – Давай договоримся так: я

не буду настаивать, но ты обещай мне подумать. У тебя есть время до осени…

Если ты не изменишь своего решения… ну что ж, так тому и быть. Я любил

Смертную, я буду любить и волшебницу-лича. Но… если ты передумаешь…

Фрей вздохнула. Если Виру так спокойнее…

– Я подумаю, – кивнула она.

“Я сделаю всё, чтобы ты передумала! – мысленно хмыкнул Вирлисс, тая

улыбку в уголках губ. – За эти два года я приобрёл богатый опыт, дорогая!”

“Ты сделаешь всё, чтобы я передумала, – глядя на его довольное лицо,

усмехнулась про себя Фрей. – А вот на сей раз перетопчешься, кровосос!”

Ларинна

Ларинна проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо. Раскрыв глаза, она

увидела над собой напряжённое лицо матери. Губы сжаты в тонкую линию, а

взгляд таит глубоко скрытую тревогу.

Ларинна резко села в постели, и остатки сна мгновенно улетучились в

неизвестном направлении. Вспомнилось, что вчера, когда она вернулась от Вира

и Фрери – а ведь было уже довольно поздно! – Иккон всё ещё о чём-то

разговаривал с родителями: в верхней гостиной за стеклянными дверями горел

свет…

– Вставай! – коротко велела мать. – Вставай и собирайся. Через два часа мы

должны быть на нашем Корабле. С собой брать только самое необходимое.

– Мама… что произошло? – выдохнула Ларинна, комкая в руках одеяло.

– Живо! – крикнула мать. – И… И что за странные приказы – велеть своему

зомби спать за порогом? Я об него чуть не запнулась!..

– Я не… – начала Ринн, но вовремя прикусила язык. Если мама узнает, что

Эет обладает собственной волей… Нет уж, чем меньше вопросов, тем лучше! –

Я больше не буду.

– Шевелись!

– Мама, – невероятным усилием сдержав дрожь в голосе, металлически

заговорила Ринн. – Что случилось?

– Если бы ты вчера не загулялась до полуночи, ты бы знала! Сегодня жрецы

в два пополудни объявят об этом по всей Атариде. Мы должны успеть отплыть

прежде чем начнётся паника.

– Стены Атариды падут?

– В ближайшее время.

– Когда?

– Вечером… Ночью… Завтра утром… Кто знает? Скоро, Ринн! Ты

собираешься болтать до полудня?

– Почему народу объявят об этом так поздно?! – Ларинна вскочила,

охваченная непонятным гневом.

– Ах, о чём ты думаешь? – всплеснула руками мать. – Одевайся же!

– Подождёте! – почти грубо бросила Ларинна. – Я должна предупредить

друзей… Я не могу бросить Фрей и Вирлисса!

– Ринн, у них свой Корабль. Что ты как ребёнок?

Но девушка уже бежала в ванную.

– Мам, а можно тогда я с ними? – крикнула она из-за двери. – Мы отплывём

вместе!

– Ну что за ерунда? Дочка, Корабли ведь не безразмерные. У нас и у этих

вампиров прогулочные яхты, а не пассажирские транспорты. Сколько людей

семья Вира может принять на борт?

– А мы? – высунулась из-за занавески Ларинна.

– Максимум человек пять-шесть. Мы даже слуг не берём.

– Если с комфортом. А если битком? Думаю, человек пятнадцать-двадцать

можно спасти. В самом деле, мама, спасти жизни людей! Неужели мы

откажемся? Я бы задержалась в порту, чтобы потом, когда люди узнают, спасти

кого возможно…

– И как ты будешь объяснять ополоумевшим от ужаса людям, что вот тебя я

возьму, а вот тебя – нет? По какому критерию ты будешь их выбирать? Как ты

удержишь толпу, если она ринется на палубу? Их никакая магия не остановит!

Они потопят Корабль. Ларинна, перестань болтать глупости и собирайся,

наконец!

– И кто едет?

– Наша семья. И всё, – жёстко сказала мать. – Если хочешь, можешь взять

своего зомби. Слуга нам понадобится.

– Я поеду на корабле Вира! – упёрлась Ларинна. – Если они согласятся.

– Тогда одна нога здесь – другая там! Время к полудню. Договаривайся, что

и как, а мы будем ждать вас в порту. Собери сразу вещи, к Вирлиссу можно

зайти и с дорожной сумкой.

– Хорошо, – бросила на бегу Ларинна, вылетая из ванной и доставая из

настенного шкафа огромную дорожную сумку. – Эет! – крикнула она.

В спальню, счастливо улыбаясь, тут же вбежал её зомби и уставился на

хозяйку преданными глазами.

Ларинна, тяжело вздохнув, отвела взгляд.

– Иди в свою комнату и переоденься для выхода. Ты пойдёшь со мной.

Эет просто засветился и вдруг, упав на колени, поцеловал край её одежды –

Ларинне показалось, что, не прикажи она вчера не дотрагиваться без

позволения, он поцеловал бы руку. А потом вскочил и умчался в свою спальню.

– А… – мать стояла, не в силах закрыть рот, и круглыми глазами смотрела