Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-1. Хранитель Тайного Алтаря

— Ну и?… – Вир озадаченно нахмурился. – Там толпа такая всегда!

— Когда ты меня заметил? – в упор спросила Фрей. – Расскажи, как это случилось.

— Фрери… это чудесный разговор, и мне приятно вспоминать все эти милые моменты… но они не подождут до?…

— Не подождут! Впрочем… ты можешь идти хоть сейчас.

Вирлисс устало вздохнул – и улыбнулся.

— Ну, хорошо. Мы будем сидеть здесь и разговаривать хоть до самого конца. Когда нам на головы упадёт этот мостик, я обниму тебя и утешусь тем, что проведу подле тебя целую вечность.

— Вир…

— А что – Вир?

— Не говори так…

— Ты готова идти?

Фрери лишь молчаливо покачала головой и отстранила вампира, безмолвно прося его уходить.

Вирлисс вздохнул, и, отведя её руку, обнял девушку за плечи.

— Ну, тогда слушай. Это был первый день занятий… Я знакомился со всеми подряд, и с парнями, и с девчонками. Ты же знаешь, как это бывает. Ни о какой неземной любви я даже не помышлял. Мы стояли в коридоре, ожидая преподавателя… кажется, нам предстояла первая лекция по некромансии. Краем уха услышал вашу болтовню с Ринн. Вы тогда как раз тоже знакомились. Ринн что-то ляпнула… меня это рассмешило. Я повернулся к вам и стал прислушиваться. Ты стояла спиной и отвечала очень тихо, что-то вполне ординарное для новоиспечённой первокурсницы. А Ларинна… она умеет себя подать. Она была такой яркой! – Вирлисс усмехнулся. – И она ведь красавица, что тут говорить…

— Словом, ты обратил внимание на Ринн? – уточнила Фрери.

— Да! – живо подхватил Вирлисс. – Пойми, никто меня не тянул к тебе и не тыкал носом: вот тебе вечная любовь, будь любезен…

— Но ты же заговорил со мной! Я же помню.

Вир немного смущённо улыбнулся.

— Фрери, прости, но… это азбука флирта. Если тебе понравилась девушка, надо усыпить внимание потенциального противника, завязав первый разговор с подругой. Вот и всё. А там… потихоньку, ненавязчиво… перенести внимание на настоящую цель. Я начал разговор с тобой, и… Как бы объяснить? Твоя манера говорить, улыбка… Даже та, первая, рождённая лишь вежливостью… Я смотрел в твои глаза и… и посреди осени на меня веяло весной. И ещё не боль, но первое удивление: почему ты на меня смотришь, как на крокодила?… Вроде я ж вполне себе адекватный и на каждого встречного с укусами не кидаюсь. Помню, по краю сознания проскочила мысль: "Чёрт, надо было начинать с той, с другой!" Ринн тогда меня выручила, поддержав разговор. На лекции я хотел сесть рядом… и тут ты мне впервые и заявила: "Держись от меня подальше!" А я понял, что не могу просто повернуться и уйти. Не хочу. И что сделаю всё, чтобы добиться тебя, Фрей. Это был мой выбор. Где тут наваждение?

— Всё очень просто, Вир, – грустно сказала Фрей. – Дело в том, что я очень испугалась. И, видимо, эти мои проклятущие силы, которые я не контролирую… Они включились, как защита. "Светлая Фрейя в окружении нежити, ей нужен защитник…" – по щеке девушки скользнула слезинка. – В тот момент, когда я испугалась, тебя и… шандарахнуло. Со всей этой… божественной дури… Наповал.

Его рука соскользнула с её плеча. Вир подтянул колени к подбородку и замолчал. Только журчала вода в канале, неся яблоневые лепестки, и солнечный свет дрожал на камнях моста.

— Уходи, – снова тихо сказала Фрей.

— А почему в тебя тогда полгруппы не влюбилось? – почти умоляюще спросил Вирлисс, не отрывая взгляда от бегущей воды.

— Наверное, потому что ты стоил всех остальных, – слабо улыбнулась Фрей. – Или потому что я испугалась именно тебя…

Они снова замолчали. Наконец, глубоко вздохнув, Вир заговорил:

— Фрери, знаешь… Даже если всё так… Я не думаю, что чувство, ниспосланное самой богиней любви – наваждение. В противном случае… существует ли любовь вообще? Я счастлив, что ты дала мне возможность узнать её… узнать настоящую любовь. А причины… так ли это важно? Теперь? Ты умеешь пробудить любовь, но ты умеешь на неё и ответить. Так, как не дано ни одной девушке в этом мире.

Фрери благодарно посмотрела на него, и робкая, неуверенная улыбка задрожала в уголках губ.

Вир крепко обнял свою невесту и прижал к себе.

Она уронила голову к нему на грудь и слушала, как стучит его сердце.

Наконец Вир чуть отстранился и шутливо боднул носом её затылок.

— Ну, всё? Воспоминания закончены? Идём, Фрери. Мы и так потеряли много времени.

Она вздохнула.

— Иди, Вир. Я не пойду. Я… только хочу сказать… что благодарна тебе. Ты снял с меня часть такой тяжести! Но всё это… не отменяет моей вины по отношению к Атариде…

Вирлисс скрипнул зубами.

— Фрей, – жёстко заговорил он. – Фрейя!

Она вздрогнула и вскинула на него испуганные глаза.

Вир безжалостно продолжал:

— Что сделано, то сделано, Светлая Госпожа. Вы полагаете, что ваша смерть искупит вину перед Атаридой? Нет, подательница жизни! Просто ваша душа вернётся в Асгард, к любящему брату. Который с удовольствием приложит все усилия, чтобы вы позабыли о мерзких немёртвых. О гнусном острове нечестивцев и о вашей греховной привязанности к некой "падали" по имени Вирлисс.

— Вир!

— Нет, Светлая Госпожа. Вы хотя бы отчасти исправите то, что случилось по вашей вине. Вы отправитесь на Крит и там под руководством Иккона и Арита продолжите изучение некромансии, а потом сами станете немёртвой. Вы выйдете за меня замуж и родите мне детей – и это хотя бы немного компенсирует те жизни, которые погибнут сегодня по вашей вине!

— Вир, но… Но если я это сделаю… я же буду счастлива, – возразила Фрери. – Разве я заслужила счастье?

— Не в этом дело. А в результате, – усмехнулся Вир, показав клыки. – К тому же… знаешь, что я думаю? Вот если начистоту? Ты будешь счастлива… моя милая девочка Фрери. Ты, как никто, достойна счастья. А для богини Фрейи, которая дремлет внутри тебя и которая заварила эту кашу… Для неё и в самом деле это будет искуплением! Особенно если она такая, как её брат…

— Но разве я – не она?

— Слушай, Фрей, не заморачивайся, а!… – не выдержал Вирлисс. – Она, не она… Просто будь собой. Ты не совершила никакого преступления – ты, какая ты есть. Ты обещала стать моей женой… так и стань ею! Всё, хватит. Идём!

Вир, не слушая более возражений – уже таких неуверенных, – заставил Фрери подняться и вывел из-под моста.

На центральной улице царило возбуждение: люди толкались и спешили, иные бежали куда-то. Иные останавливались и, сбившись в недолговечные группки, что-то неистово обсуждали.

Над городом скапливались облака – тяжёлые, не похожие на обычные грозовые. Подчеревья их отливали странным багрянцем.

Ветер хлопал навесами лавок, стучал ставнями домов.

Ветер донёс приглушённый звон университетских часов: четверть третьего.

Фрей и Вирлисс переглянулись – и, взявшись за руки, кинулись бежать к Университету.