Сара Кроссан - Пойманные под стеклом

корни растущего дерева. Очень мало бедных могут бегать как я. Большинство жителей

второго класса не поймут нас. Но из-за определенных обстоятельств , мы тренируемся, бегаем

через проулки, максимально учащаем наш пульс и используем запретный обществу

кислород.

Через некоторое время я останавливаюсь и вытаскиваю нарисованный от руки план

резервации биосферы. Место, на котором стоит ильм, отмечено крестиком. Но даже без

рисунка дерево сложно пропустить: его ветки выглядят как огромные расправленные крылья.

Его необъятные размеры сбивают мое дыхание, но у меня нет времени смотреть и вздыхать. Я

открываю рюкзак, вытаскиваю веревку и перекидываю её через толстую ветку. Затем достаю

секатор из рюкзака, убираю в задний карман и начинаю карабкаться. Когда достигаю нижней

ветке, я отпускаю веревку и использую наросты и развилки веток, как опору для моих рук и

ног. Я не думаю о том, что могу сорваться, так как долго тренировалась и меня полностью

подготовили для этой миссии, и потому я концентрирую себя на черенке. Для того, чтобы без

ущерба доставить его через пустошь в рощу мятежников.

Наконец я вишу на ветке и передвигаюсь по ней только на руках, откусываю пару черенков и

бросаю их вниз. Я начинаю спускаться, несмотря на то, что намного охотнее осталась бы

здесь наверху и вместе с Абель подышала бы свежим настоящим воздухом. Прижаться к

большой ветке ильма. Или лучше к Абелю. Но это невозможно. - Никаких романов между

повстанцами! - гласит закон Петры. - Любовные отношения только усложняют все и наносят

ущерб решимости - говорит она. И она права. Когда я выбрала Абеля для этой миссии, то

полностью скрывала, что он еще не совсем готов. Я хотела просто использовать шанс

потренироваться с ним вместе.

Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы ломать голову над этим. Надсмотрщики

сметут осколки и остальные посетители устремятся к выходу. Быстро как могу, спускаюсь

вниз; собираю черенки. Хватаю рюкзак и бегу назад, мое сердце бьется с бешеной скоростью.

Когда я приближаюсь к месту с деревом, от которого ведет желтая тропинка, нагибаюсь и

ползу дальше. Никто не обращает на меня внимание, когда я встаю и проскальзываю к

Аделю, он оборачивается ко мне и улыбается, слегка отдаляясь от толпы.

Наконец мы следуем за последней группой туристов, через вращающуюся дверь в темный

тоннель, который связывает биосферный заповедник с куполом. Воздух сразу же меняется:

больше не пахнет свежестью и зеленью, а скорее пластиком. Когда мы достигаем конца

туннеля, то двигаемся подчеркнуто спокойно и расслаблено, предусмотрительно не превышая

скорости трех миль в час. Не хватало еще, чтобы радар зафиксировал нас.

Мы находимся в зоне 1 с их чистыми улицами и зеркальными зданиями. Прохожие

безупречно одеты. Сплошь самодовольные лица под масками для дыхания. Здесь все без

исключения премиум-граждане, которые, когда видят нас, отворачиваются. По возможности

незаметно, конечно.

Мы двигаемся дальше и дальше в сторону центра купола, и несмотря на то, что нет никакой

стены или электрического забора, которые отделяли бы зоны друг от друга, граница между

областью привилегированных и зоной 2 видны сразу: вместо зеркальных зданий и

аккуратных семейных домов нас окружают стоящие близко друг к другу блочные высотки, и

широкие бульвары сменяются узкими улицами. Больше не попадаются те, кто носит

костюмы, зато все вокруг наполнено надсмотрщиками, распорядителями и силовиками,

которые владеют здесь квартирами. Инстинктивно, мы опускаем головы.

Вскоре после этого мы достигаем зоны 3. Жилые небоскребы, в каждой из которых живет

тысяча человек, возносятся вверх к куполу, и внизу на узких улочках совершенно темно,

потому что единственный свет поглощают бетонные гиганты.

Мы заходим в мрачный переулок между двумя зданиями. Что за безликий контраст по

сравнению с деревьями-великанами окружает нас!

Абель потирает руки и никак не может остановиться, потому что слишком возбужден.

- Нам удалось! Мы достали их! Ты же все достала, что хотела? Можно мне

посмотреть? Если хочешь, я могу их понести. Давай, давай сюда.

Не вопрос, он снова такой же как раньше.

-Я срезала сразу несколько черенков.

-Ты была такой крутой! - Абель кладет мне руку на талию и притягивает к себе. Он улыбается

и стоит так близко ко мне, что кончики наших носов практически соприкасаются. В шутку

отталкиваю его. Я еще не решаюсь, пуститься во что-то, что начинается с поцелуев.

-Почему я? Это ведь ты бросил камень и отвлек людей. Я очень рада, Абель, что Петра нашла

тебя. Ты будешь нам очень полезен, - не знаю, почему я сопротивляюсь нашим отношениям.

Почему не могу просто сказать, что счастлива, когда мы вместе, все равно делаем мы работу

или нет.

-Итак мы несем черенки в общество повстанцев? - спрашивает он.

-Да. Ты хочешь пойти со мной?

Его лицо светится. -Конечно, это же логично!

Мы возвращаемся назад на дорогу и Абель кладет руку мне на плечо. Ноги сразу становятся

ватными, и бабочки начинают порхать в животе.

-Ты доверяешь мне? - спрашивает он, его пальцы щекотят мою шею.

-О чем ты говоришь, Абель! Мы сражаемся на одной стороне, мы - соратники, не

влюбленные, - говорю я четко и с надеждой, что он прервет меня и скажет, что он не может

без меня жить.

Но он не делает этого. Просто улыбается. А я... я скидываю его руку, но не улыбаюсь.

Десять кандидатов сидят вокруг огромного стеклянного стола. Большинство нервно

крутятся. Одна девочка грызет ноготь и выплевывает маленькие кусочки на стол. Юноша

прикусил губу. Я пытаюсь быть максимально спокойной и казаться обычной. Когда смотрю на

Квинна, который сидит на против меня, он улыбается. Вероятно, он хочет показать мне, что

беспокоится не только о себе, но и обо мне тоже. Он расслаблен как и всегда, даже

откидывается на спинку и скрещивает руки.

Мы ждем профессора, чтобы уже наконец начать дискуссию. Все мы пахали целый год,

чтобы показать, как можем превзойти друг друга в аргументах. Все другие выглядят как

птенцы, только что вылупленные из гнезда: лучше сказать набитые чучела премиум-

молодежи. Я чувствую себя мелкой в их присутствии. Квинн - единственное исключение,

который не показывает ни капли снобства. По нему невозможно понять, что он из числа

премиум, это заметно только, если стоять прямо перед ним: тогда видна маленькая татуировка

в виде круга на мочке уха.