Гомзяков Владимир - Belov.indd

Те задачи, которые я с детства ставил перед собой и которые я — пусть не в полном объеме, — сумел выполнить, требовали от меня полнейшего сосредоточения на тренировке и игре. Не думаю, что у многих получилось бы реализовать себя еще в каком-либо занятии и одновременно добиться хотя бы таких спортивных результатов, каких добился я.

Конечно, каким-то свободным от игр, тренировок и переездов временем мы располагали, и меня можно упрекнуть в том, что, находясь за границей, я тратил его на продажу икры, а не писал маслом этюды с натуры. По поводу приработка спортсменов я уже «давал объяснения», предложу лишь еще раз любому встать на наше место и отказаться от возможности повысить уровень жизни свой и своих детей, когда такая возможность появляется.

Кроме того, напомню о том, что переносимые спортсменами нашего уровня физические и психологические нагрузки были запредельными и, безусловно, требовали определенной реабилитации. То, что эта реабилитация не была организована должным образом, не наша вина. Что касается вкусов, в соответствии с которыми каждый организует свой досуг, то о них, как известно, не спорят. Сейчас на меня отовсюду льется информация о ставших популярными и общепринятыми в нашей стране формах досуга, от которых волосы дыбом встают. Любой самый деревянный Буратино из наших баскетбольных коллективов по сравнению с сегодняшними «клубными» — просто Леонардо да Винчи.

Тем не менее, не стану притворяться, чтение меня никогда не захватывало. Болезненно-запойного интереса к литературе у меня не наблюдалось, хотя по-настоящему интересные мне книги я, разумеется, прочел. В многочисленных заграничных поездках я пытался использовать очень ограниченные возможности для того, чтобы что-то узнать о стране, в которой нахожусь, прочувствовать ее энергетику.

О чем я, наверное, склонен пожалеть, так это о том, что остался неразвитым мой интерес к рисованию, пропорциям, гармонии, которые я в себе замечал с детства. К несчастью, достояние мировой классической культуры, которое я, наверное, с интересом бы воспринял, в целом прошло мимо меня. Что ж, это цена, которую пришлось заплатить за покорение вершин мирового спорта.

Несмотря на это, бездарем и дураком я себя не считаю. Чувство прекрасного, позволяющее мне наслаждаться созданным Богом миром, чувство стиля и ответственности за свое поведение в нем развиты во мне в достаточной степени, и мне этого хватает. Как минимум, это всегда позволяло воздерживаться от недостойного или просто пустого времяпровождения.

Было у отца три сына

Исторически в отношении спортсменов в СССР сложился общественный стереотип как о безмозглых, ограниченных, интеллектуально неразвитых людях. Наилучшим образом это отношение выражалось популярным анекдотом: «Было у отца три сына, двое умных, а третий — спортсмен».

Не спорю, высоких интеллектуалов — опять-таки в их стереотипном понимании — среди моих товарищей не было. Никто всерьез не занимался самообразованием, в институтах мы учились сугубо формально. Однако позволю себе задать несколько вопросов апологетам такой теории.

Первый: пробовали ли они заниматься спортом профессионально (всем уже понятно, что спорт в СССР был профессиональным во всех отношениях, кроме зарплат спортсменов и тренеров), т. е. изнурять себя на тренировках минимум по 4-5 часов ежедневно, совмещая это с интеллектуальным развитием и самообразованием? Когда времени не хватает на общение с семьей, на решение элементарных бытовых вопросов, на восстановление после травм, каждая из которых для «интеллектуала» способна была стать трагедией на несколько лет?

Второй вопрос: кому-нибудь было интересно, какие условия для интеллектуального развития спортсменов, круглый год находящихся на сборах, создавались спортивным руководством? В соответствии с генеральной линии партии в области спорта высоких достижений нас гноили на спортивных базах месяцами напролет, нас тошнило от одного вида друг друга и тренеров, но все понимали, что так надо во имя великой цели — тотального превосходства советских атлетов над всеми остальными, особенно с Запада. Однако почему при этом нельзя было устанавливать на базах телевизор, держать хорошие библиотеки? Бильярд и сауна — вот что в лучшем случае нам предоставлялось для интеллектуального досуга.

Я уже не говорю об элементарно организуемых выездах на сборы и игры закрепленных за спортсменами преподавателей вузов (как это делается в NCAA) или курсов по приобретению квалификации. В 70-е годы подобный опыт практиковался только тренером сборной по плаванию Войцеховским, который привозил на сборы преподавателя, учившего ребят английскому языку, но это было исключение. В то же время опыт западной системы показывает, что спортсмены самого высокого уровня путь не блестяще, но справляются с общими курсами колледжей и университетов.

У меня перед глазами есть как минимум два ярких примера. Первый — Димы Домани, который, попав в США в 16-летнем возрасте и интеллектом на Родине, мягко говоря, не блистая, мобилизовался и сумел окончить колледж. Второй — моего собственного сына, который за год пребывания в Италии догнал программу филологического лицея и стал в нем одним из лучших. Если бы спортивное руководство в мое время задавалось целью развивать творческий и образовательный потенциал спортсменов, уверен, у многих проявились бы недюжинные способности.

Отсюда вытекает, наконец, самый главный вопрос: существуют ли вообще критерии для оценки интеллектуального развития? Разнообразные тесты наподобие современного IQ, в которых никогда не было недостатка, вряд ли способны выявить весь духовный потенциал человека. Интеллигентность, как мне кажется, не приобретается, а дается человеку Богом.

Что касается больших спортсменов, то здесь я категоричен в своем убеждении: добиться высоких результатов в спорте невозможно, не будучи духовно одаренной личностью. Основа спорта высших достижений — психологическая мотивация, воодушевление, психологическая устойчивость. Это важно в циклических видах, в единоборствах, но особенно в спортивных играх. В них особое значение имеет еще и существование индивида в коллективе.

Особой мотивации и высочайшей культуры нервной деятельности требует статус лидера в команде. Передачу, как правило, тебе не дают, когда на табло «+20», а когда — «+1» и последние минуты игры, — мяч почему-то все время летит к тебе. Способность взять ответственность на себя, умение всегда быть на высшем уровне готовности, постоянно переживать тяжелейший стресс дорогого стоят.

Рискну предположить, что отсутствие программ интеллектуального развития спортсменов в СССР было не случайным, а лежало в общем контексте политики по оболваниванию нации. Обеспечивать общие стандарты, управляемость и сплоченность коллектива, его благонадежность (в том числе во время выездов за рубеж), конечно, гораздо легче, когда спортсмен неразвит и необразован, полностью зависим от тренера и спортивных функционеров, лишен жизненных альтернатив как в настоящем, так и в будущем. Из такого спортсмена можно веревки вить, не то что быть уверенным в безупречном исполнении им тренерской установки на игру.