Андрей Дай - Поводырь - 4

Что там у нас на календаре? Четырнадцатое января? Ирбитская ярмарка, на которой кто-нибудь из братьев непременно будет, начинается с первого февраля. Не успеваю! При всем желании, все бросить и рвануть через Томск в Колывань, чтоб перехватить купцов по дороге, не мог. Были еще дела в Троицком. Однако же, ярмарка только до начала марта. Значит, можно было спокойно, не торопясь, все решить и выдвинуться. Кирюха Кривцов, Колыванский представитель концерна Гилевых, наверняка не откажет в гостеприимстве...

...А ежели еще совместить, пусть и сильно устаревшую, но все еще действенную технологию генерал-майора Чайковского, с тем же самым Казским месторождением! Васька Гилев сможет самостоятельно потребности китайской торговли покрывать. Я останусь без части прибыли, мой Бийский друг станет гораздо более независимым и, что вполне вероятно - менее управляемым, но здесь, в Троицком, у меня высвободятся существенные объемы руды. Что выбрать?

Не зря, ох - не зря металлургический комбинат большевики в Новокузнецке построили! Не было бы у меня тут этого, едрешкин корень, сдерживающего фактора - я имею в виду АГО - и нужно было бы там все производство затевать. Рельсы можно было бы и летом по реке баржами сплавить... Не судьба. Это здесь, на севере губернии у меня руки были свободны от оков совершенно идиотских инструкций и указов. А там... пришлось бы с Фрезе каким-то образом договариваться.

Ладно. Что сделано - то сделано. Зато чугунку можно теперь прямо от Троицкого строить. И на восток - к Мариинску - оттуда на завод для каких-то целей известняк и известь везут, и на запад - к Судженке - за углем. А потом уже и дальше - к Томску. Просеку своими глазами видел. Можно сказать - своими ногами прошел. Не так уж и много вдоль будущей трассы спусков и подъемов. А значит - и земляных работ. Все-таки царские инженеры из того, прошлого моего мира, не зря свой хлеб ели, а мы с Волтасисом - просто жалкие плагиаторы. Только об этом, кроме нас с Германом и знать никто не знает, и ведать не ведает.

Мысль за мыслью, тема за темой, и мы с Пятовым вдруг оказались на самой середине широкой улицы, застроенной рядами аккуратных типовых домов, которые в мое время принято было называть - на двух хозяев. Одинаковые заборы, расчищенные дощатые тротуары, серо-стальная осиновая дранка вместо обыкновенной для этих мест соломы. Каждый дом совсем немного, в силу таланта, желания или мировоззрения хозяина, отличался от других. Но все вместе, они создавали атмосферу уюта и порядка. Довольно было одного взгляда вдоль этой части сильно разросшегося села, чтоб признать - да! - так оно и должно быть. Так и должны здесь жить люди.

- Это... удивительно, - наконец выговорил я. - Здесь вы и живете, Василий Степанович?

- Э... нет, что вы, Ваше превосходительство. Это мастеровые. Наши и датчане вперемешку, - порозовел инженер. - Наши жилища господин Колосов разместил там, за площадью. Ближе к заводоуправлению.

Ну, в конце концов, и во времена Сталинской Индустриализации для управленческого аппарата строили несколько иные квартиры, чем для простых работяг. Вся родительская двушка в "хрущевке" легко поместилась бы на подъездной площадке "генеральского" дома. Я уж о мраморных ступенях и консьержке в парадной скромного жилища первого секретаря райкома не говорю. С чего бы здесь, в эпоху расцвета сословного общества, было иначе? Пятов, Чайковский и прочие заводские начальники размещались в двухэтажных кирпичных... даже не домах, а, скажем так - коттеджах. Чуть меньше чем классическая для Томска усадьба, но и далеко не средний мещанский пятистенок. Еще одна, такая же широкая, улица по другую сторону занятой лавками и фундаментом заложенной церкви, и пожарной станции площади.

- Отлично, - согласился я, измерив шагами всю эту "заводскую" улицу до самой заводской конторы. - Вы говорите, не обремененные семьями рабочие пока размещены в бараках?

- Э... Да, Герман Густавович, - не слишком уверенно ответил Пятов. - Но это лучше у Евгения Яковлевича спросить. Я, как уже имел честь докладывать, не особенно...

- Я помню, - кивнул я. - Вы говорили. А собственно самого господина коменданта...

- Так в конторе с утра, Ваше превосходительство. Вместе с прочими нашими служащими, с самого утра дожидаются. Только господин Кузнецов своими делами отговорился, - наябедничал инженер.

- Кузнецов? Никак Дмитрий Львович? И он здесь?

- Точно так, Ваше превосходительство. Как литографические станки прибыли, так и он с ними. Евгений Яковлевич им тут же и правое крыло казачьей станции выделил. И господин жандармский поручик там же изволили поселиться.

Сердце тревожно сжалось, и тут же отпустило. Явись сотрудник политической полиции по наши с Кузнецовым и Колосовым души, местный комендант вряд ли чувствовал бы здесь себя так вольготно.

- А поручик-то к чему?

- Ну как же, как же, Ваше превосходительство. Положено же так. Литография дело такое... А ну как они, не дай Господь, прокламации какие-нибудь печатать станут?

- Ах, ну да. Пошлите за ним. За Кузнецовым. Поручики меня не интересуют.

- Конечно, Герман Густавович. Из конторы и пошлю. Это совсем рядом. Станция-то, поди, сразу за Лерховским столбом от конторы будет...

- Как вы сказали, Василий Степанович? Каким столбом?

- А... О! Так это Илья Петрович распорядился, - удивился в ответ Пятов. - На площади, прямо перед управлением, чтоб колонна стояла из чугуна, в вашу, Герман Густавович, так сказать, честь. Как основателю заводов. Их превосходительство посчитал, что раз в Барнауле Демидову стоит, так и у нас должен быть.

- Зря, - поморщился я. - Не я же один... Да и как-то это...

Чертовски приятно, конечно. Но, стоит лишь на минуту задуматься... А станут ли досужие кумушки разбираться в том, кто именно отдал это самое распоряжение? Или сразу решат - Лерхе, дескать, гордыню тешит.

- Написали-то на столбе чего?

- Так сейчас и сами... Ваше превосходительство.

На счастье... Или... Черт его знает, в общем. К добру ли, к худу - столб оказался всего-то с метр высотой. На маковке - золоченый двуглавый имперский орел, а по самой чугунной чушке надпись: "Во славу Российской Империи железо сие здесь делать. Герман Густавович Лерхе. 1865 г." Ладно хоть так. Кто-то умный догадался Империю ввернуть. Иначе - совсем было бы... Не комильфо.

- Саму площадь уже назвали как-нибудь?

- Нет... Землемеры только весной из губернии прибыть обещали... А народ... Вы простите, Ваше превосходительство. Это само собой как-то вышло. Кто-то из чумазых первым сказал, тут и все подхватили...

- И все же?

- Германской называют, - тяжело вздохнул Пятов.

- Да? - засмеялся я, расслабляясь. Если бы кому-то в голову пришло обозвать административный центр поселения Лерховской - все было бы намного хуже. Оставалось только себе еще памятник прижизненный поставить, и все. Конец всему. Этого бы даже самые покладистые мои покровители не простили бы.