Станислав Меньшиков - На Старой площади

Тем более, что и другая быстро растущая сила — А.Н. Яковлев — была против меня. После моего увольнения я позвонил ему и попросил дать дружеский совет: что мне делать?

— Так у нас все устроено, — ответил он своим вкрадчивым сладким голосом. — Когда меня Суслов снимал с зав. отдела, то не дали даже долежать в больнице.

Это мне напомнило Сталина, к которому пришел жаловаться Отто Вильгельмович Куусинен, что у него сына посадили.

— Что ты, — развёл руками Сталин, — у меня у самого вся семья сидит.

Тем самым Яковлев дал понять, что от него ждать помощи не приходится. От людей перестройки и нового мышления мне искать поддержки было бессмысленно.

ПОСТСКРИПТУМ

Возвращаясь мысленно к тому времени, скажу, что нисколько не жалею о годах, проведённых на Старой площади. Хотя обстановка там была интрижная и временами неприятная, работа эта дала мне неоценимую возможность заглянуть изнутри в верхние эшелоны партийного руководства. Во многом механизм централизованной власти, созданный при Сталине с последующими модификациями, был довольно эффективным, пока в него на самый верх не проникли сознательные разрушители, долгое время делавшие карьеру внутри партии и таившиеся в её порах, как двурушники, скрывая свои истинные взгляды и намерения. Зная работников нашего и других отделов, думаю, что в тогдашнем ЦК таких перевёртышей было все же меньшинство. Большинство были честные и преданные социализму работники, квалифицированные специалисты. Иначе не пришлось бы их Ельцину и Горбачеву так поспешно разгонять в августовские дни 1991 года. Были среди них и сугубые прагматики и даже циники, но, интересно, что практически никто из них не преуспел при новом режиме.

Слабость этого аппарата была в том, что это была всё же бюрократическая структура, привыкшая выполнять приказы сверху и не обладавшая самостоятельной силой. Когда ей приказывали работать на созидание, она неплохо работала. При Горбачеве ей давали приказы на саморазрушение, и она довольно успешно подчинялась, не всегда понимая, что происходит. К середине 1991 года большинство, наконец, поняло, но было уже поздно. Когда после августа ей приказали разойтись, она, так же не сопротивляясь, как привыкла подчиняться, разошлась.

Другая слабость партийно-аппаратной структуры состояла в том, что, будучи во многом высшей властью в стране, она формально-юридически не имела государственного, конституционного статуса и потому могла властвовать лишь постольку, поскольку ей подчинялось легитимное государство: — армия, полиция, разведка, прочие госучреждения в центре, республиках и регионах. В августе 1991 года ЦК и другие парторганы были разогнаны по приказу президента Российской Федерации и Моссовета с санкции союзного президента Горбачева при нейтралитете КГБ и армии.

Работая в ЦК, я время от времени ощущал эти слабости организации, сталкиваясь с МИДом, КГБ и другими государственными учреждениями. Но я тогда не мог себе представить, что государство выйдет из подчинения и покончит с доминированием партийной власти. Но всё это случилось уже после того, как я покинул Старую площадь и работал в далекой Праге.