Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Не надо. – Лешка покраснел и захлопал глазами. – Откуда ты все это знаешь? Подсматривал? Как?

– Интересно, как бы я мог посмотреть? – усмехнулся Алексей. – Ведь на крыше‑то никого больше не было. А высотных домов поблизости нет, в бинокль не увидишь.

– Так как же…

– А так! Потому что я – это ты, понял?

– Нет… – Лешка растерянно улыбнулся. Жалко так, непонимающе. – Наверное, ты все же как‑то подсмотрел.

– А, Фома Неверующий, – раздраженно махнул рукой Алексей. – Сижу тут с тобой, время теряю. Впрочем, я б и сам не поверил, да и никто бы… Ладно. Мне от тебя, Леха, помощь нужна!

– Помощь? – Лешка пришел в себя и кивнул. – Ну да, конечно, помогу, чем смогу. А что делать‑то?

– Не бойся, не сельпо грабить. Бабку Федотиху знаешь?

– Кто ж ее не знает?

– Ах, ну да, конечно… Так вот, надо бы за ней последить. Одному не очень сподручно, вдвоем куда веселее. Ты б, Леха, на работе про бабку повыспросил, а?

Лешка кивнул:

– Хорошо, спрошу. А что именно‑то выспрашивать? Про спирт?

– Нет, Лех, не про спирт. – Алексей задумался. – Даже и не знаю – про что.

– Ну, ты даешь! – Парень понизил голос. – Про анашу, что ли?

– И не про анашу… Про всякое непонятное. Даже не знаю, как и сказать, про колдовское, что ли… И про Черное болото, про него – обязательно.

– А что в нем интересного‑то, в Черном болоте? – ухмыльнулся Лешка. – Трясина да грязь.

– И все поспрошай…

– Как скажешь… Ну… – Лешка рывком поднялся на ноги. – Пойду, пора мне. А то ведь Михалыч, сам знаешь…

– Иди, иди, спасибо за молоко.

– Не за что… Ты вообще где здесь?

– На пилораму сейчас пойду, к Контакову.

– Ого! Свет не ближний.

– Потому тебя и попросил помочь, ты все ж в деревне живешь, не на выселках. Давай завтра к вечеру встретимся… так, чтоб обоим не особо далеко идти было. Ну, скажем, на Черном болоте, идет?

– Идет, – кивнул Лешка. – Что уж с тобой делать. Да, ты про Настю не врал?

– Клянусь Христом Богом! – Алексей размашисто перекрестился.

Лешка благодарно улыбнулся:

– Ну и славно.

– Только смотри, она на тебя обижена. Беги, мирись – обними, поцелуй… Ну, дальше уж как пойдет.

– Без сопливых обойдемся, – засмеялся Лешка. – Без советников тесть… Кстати, тебя как звать‑то?

– Алексей.

– Тезка значит… Ну, наконец, будем знакомы!

– Будем!

Парни крепко пожали друг другу руки.

– И все ж таки не очень‑то ты на меня и похож, – усмехнулся Лешка. – Вон какой накачанный!

– А ты помахай с мое саблей!

– С‑саблей… Ну, ты даешь, блин! Пока, сабля, до завтра!

– Не забудь про болото и бабку.

– Да уж не забуду!

Лешка ушел, помахав на прощанье рукой. Славный парень. Жаль не поверил. Ну, а кто бы поверил? Все равно – славный…Хм… Сам себя, Леша, хвалишь!

– Лешка, привет! – снизу, от реки, бежали ребята. – Ты случайно Вовку Разметкина не видел?

– Кого?!

– Ну, который хвастался, что с тобой трактор вытаскивал. Поди, врал?

– Да не врал… Эй, постойте‑ка! А что Вовка, пропал, что ли?

– Да со вчерашнего вечера не видали. Мать мечется – не утонул ли?! Так не видал Вовки?

– Не, не видал….

Ребята умчались, а Лешка с похолодевшим сердцем как мог быстро зашагал к Черному болоту. Чавкала под ногами грязь, злобно хлестали по лицу ветки – юноша не обращал на все это никакого внимания, вспомнив гнусные слова Федотихи – «и отрока малого к смерти потащите… которого стрелой…» Стрелой!

Быстрее!

Перепрыгнуть ручей. Здесь – через лужу. Тут по кочкам, теперь вдоль ручья, напрямик… Вот и сосняк… Вот кустики… Вот болото…

Выбравшись к тракторным следам, Лешка перевел дыхание и осмотрелся… Екнуло сердце… Рядом, в камышах, лежало пронзенное стрелой тело. Вовка…

Лешка присел рядом, дотронулся рукою до трупа… Холодный… Черная, запекшаяся вокруг стрелы, кровь… Стрела охотников за людьми… Что же они его не арканом‑то?

Юноша безнадежно посмотрел в небо… Бабка! Скорее к бабке! Тряхнуть, заставить выложить все – коль уж и вправду все так, как она говорила, если уж должен остаться здесь кто‑то один – пусть им будет тот, другой, местный Лешка. Ведь у него самого, у Алексея Пафлагонца, все‑таки есть, есть выход, а у того – только смерть. И еще Вовка… Как бы так сделать, чтобы…

Эх, тряхнуть, тряхнуть бабку… пускай рассказывает уж все до конца!

Выбежав на грунтовку, Лешка едва не попал под колеса вывернувшему из‑за поворота молоковозу. Едва успел отпрыгнуть в сторону. Скрипнули тормоза. Высунувшийся из кабины водитель – рыжий кудлатый парень – принялся было ругаться, но вдруг удивленно замолк…

– Леха?!

– Привет, Николай! – Юноша узнал шофера – старый знакомец.

– А говорили – тебя на машинном дворе током долбануло! Врали, что ли? Или – не сильно?

– Не сильно, – покачал головой Лешка. – Так, слегка…

– Хм… Зачем тогда «скорую» из города вызывали? И участкового? – помотав головой, Николай забрался обратно в кабину и улыбнулся. – Ну, хорошо, коли так. Поеду. Подбросил бы, да сам видишь – не по пути.

Газанув, молоковоз скрылся за ельником. Лешка посмотрел ему вслед, сплюнул и прибавил шагу. Ну, вот, этого еще не хватало – тока! Ай, как скверно‑то все получается, ай, как скверно! Выходит, права была бабка! А может, можно еще все изменить? Наверное, можно… Можно! Ведь, когда Лешка уходил «туда», Вовка уже был пронзен стрелою… А здесь – ничего, бегал себе… Значит, можно!

Вот и бабкин дом. Дощатый забор, распахнутая настежь калитка… Только бы дома оказалась старая, только бы…

«Таврия» здесь, у избы! Значит – дома…

С колотящимся сердцем юноша взлетел по крыльцу, дернул дверь…

– Ага, явился‑таки, – ничуть не удивилась хлопотавшая у плиты бабка. – Ну, садись, коль пришел. Поговорим.

– Ага, поговорим, – недобро улыбнулся Лешка. – У меня к тебе много вопросов накопилось, мно‑ого…

Резко повернувшись, Федотиха окатила незваного гостя жутким, горящим прямо‑таки смертною злобой, взглядом:

– А ты не ерепенься. Вежливей будь, покладистее. А то ведь как бы чего не вышло!

– Так ведь вышло уже. – Юноша скривил губы. – Знаешь небось, и про Леху‑практиканта, и про Вовку… Куда уж хуже‑то?

– Так ведь, милок, все еще и по‑другому повернуть можно… Коль послушен будешь!

По‑другому!!!

Можно!!!

Проговорилась бабка!

Федотиха засмеялась:

– Вижу, вижу, как глазки у тебя загорелись. Видать решил уже все для себя, а? Ну, что молчишь?

– А что говорить‑то? – усмехнулся гость. – Будто сама не догадываешься…

– Догадываюсь, милок, догадываюсь… Как не догадываться?

– Ну… – Лешка собрался с мыслями. – Раз уж так выходит, что – либо я, либо… другой я… Пусть уж лучше другой. У меня хоть есть, куда податься… И Вовка, пусть он…