Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Кстати, а как ее зовут, вашу работницу?

– Работницу‑то? – Старик усмехнулся. – Иларией кличут.

Едва Никомедис ушел, молодой человек проворно рассыпал на столе бисер, отсортировал по размеру и оттенкам цвета и, услыхав за дверью быстро приближающиеся шаги, уставился на сияющие крошки туманно‑задумчивым взглядом.

– Можно? – приоткрыв дверь, просипела старуха. – Хозяин приказал накормить вас ужином.

– Ужином? – Старший тавуллярий оторвал взгляд от стола. – Это хорошо.

– У нас одна похлебка осталась, – неприветливо буркнула экономка. – Ее и принесла.

– Так поставьте вот сюда, на стол, – небрежным взмахом руки, Алексей смахнул бисер в сторону.

Илария плюхнула на стол большую глубокую миску с не вызывающим никакого аппетита варевом и вдруг застыла.

– Вот, жена просила купить. – Лешка с улыбкой кивнул на бисер. – Сам не знаю – тот ли? Может, купцы подсунули что‑то не то… Знаете, я сам в бисере не разбираюсь, и вовсе не легко найти знающего человека.

– Вот тут уж вы правы – совсем нелегко! – уже гораздо более любезно отозвалась Илария. – Впрочем, могу дать совет, если хотите…

– Конечно, конечно! Интересно узнать, что вы скажете?

Чуть наклонив голову, старуху внимательно оглядела рассыпанный по столу бисер, потом протянула руку:

– Вы разрешите?

– Да‑да.

Взяв кучку бисера в пясть, Илария покатала бусины на ладони, потом подбросила в воздух – и тут же с неожиданною ловкостью поймала, даже, казалось, едва не попробовала на зуб. А какие у нее при этом были глаза! Вот такими же глазами и сам Лешка еще в той, прошлой жизни, смотрел на новый компакт‑диск «Арии», неведомо каким ветром занесенный в магазин при сельской почте.

– Что ж, – усмехнулась экономка минут через пять после начала осмотра. – Могу сказать сразу, вот это… – резким движением она отделила часть бусин от остальных, – верните купцам – они вас обманули, этот бисер ни на что не годится! А вот с этим… – Илария прихлопнула ладонью по небольшой кучке. – С ним можно работать.

– А с этими как же? – Старший тавуллярий покосился на оставшиеся – довольно многочисленные бусины. – Что же – и их я тоже зря купил?

– Зря не зря… – экономка задумалась. – Так и быть – завтра сыщу вам рецепты, как их восстановить: молоко нужно, поташ, соду… да много чего. И смешать все в строгой последовательности!

– Я вижу, вы настоящий специалист в этом деле! – вполне искренне восхитился Алексей.

Старуха не стала отнекиваться:

– Еще бы! Ведь мой батюшка держал вышивальную мастерскую! Самому базилевсу оплечье бисером расшивали! Золотые были времена…

– Что ж сейчас‑то? Разорились?

– Разорились? – Илария желчно усмехнулась. – Разорили – пожалуй, так вернее будет сказать! Поганые итальяшки!

– Понятно, – кратко кивнул гость. – Задавили, так сказать, более дешевым – и куда менее качественным – товаром массового производства. Знакомая ситуация. И все же, мне кажется, никакое мастерство в этой жизни лишним не будет, ведь так?

– Так‑то оно так, – вздохнула старуха. – Да ведь для того, чтобы хоть что‑то создать – деньги нужны, и немалые. Особенно – в нашем деле.

– Так спонсора надо искать!

– Кого‑кого, господин мой?

– Постойте‑ка! – Лешка хлопнул себя по коленкам. – Есть у меня один приятель, бывший владелец гончарных мастерских… Сейчас чем только не занимается, кстати, три корабля у него, у пройдохи рыжего… Так вот он, думаю, не отказался б и от вышивальщиц. Мастерскую б нашел, бисер и ткани купил. Думаю, даже рад был бы!

– О, господин мой, тут можно очень быстро прогореть. Правда, если Бог даст, то и заработать можно немало.

– Владос… Ну, приятель мой… Как раз из таких, что очень любят риск. Да‑а, думаю, он бы поднял это дело. А вы знаете что… Кстати, вы, уважаемая Илария, буквы знаете?

– Знаю ли я буквы?! – Бабка неожиданно обиделась. – Да я в юности стихи сочиняла, не хуже, чем когда‑то Кассия!

– Вот и отлично! – Вскочив на ноги, Алексей потер руки. – Тогда составьте‑ка мне, скажем, к воскресенью, подробную роспись – чего надобно для создания мастерской, да какие будут предполагаемые расходы и – опять же предполагаемая – прибыль. Я ясно излагаю?

– Вполне. Завтра же предоставлю такую роспись.

– Одно меня только тревожит – остались ли еще вышивальщицы?

– Ничего, можно и молодых девок в ученье взять – со временем не хуже меня вышивать станут.

– Кстати, уважаемая Илария, вот бы в воскресенье‑то, ближе к вечеру, нам с вами эту роспись и обсудить, да во всех подробностях. Вдруг да вопросы какие возникнут? Эх, не помешали бы только! Господин Никомедис, я смотрю, не очень‑то жалует, когда жгут по вечерам свечи.

– Х‑хэ! – Старуха чуть было не сплюнула, да удержалась. – Хозяин‑то скупец, что и говорить. Давно хочу от него уйти, да некуда – ну кому я, старуха, нужна?

– А вот как раз в мастерскую бы и… Ладно, об этом потом поговорим, в воскресенье. Ежели не помешают.

– Да не помешает никто, государь мой! – перекрестившись, уверила экономка. – Все наши во главе с хозяином на вечерню отправятся, в какую‑нибудь дальнюю церковь.

– В дальнюю? Почему в дальнюю?

– А я почем знаю? – Илария пожала плечами и вдруг, воровато оглянувшись на дверь, зашептала: – Только в месяц несколько раз туда ездят. И все говорят, что по разным церквям, мол, так Господу приятнее. А я то смекаю, не дура ведь, что ездят‑то они в одно и то же место – глина‑то на колесах возка все время одна и та же – желтая!

– Что ж тогда врут?

– Вот и я думаю – что? – Старуха почмокала губами. – Вон и сейчас оба – Анкудин и Фока – у хозяина сидят, сговариваются. Потому и я тут с вами заболталася, прости господи. Ну, пожалуй, пора мне.

– Не забудьте про воскресенье, уважаемая Илария.

– Да не забуду… Храни вас Бог, господин лекарь. Вдруг, да все сладится?

Старший тавуллярий отправил на слежку всех, кого мог – и Зевку, и Епифана с его вороватыми ребятишками. И уже в понедельник, в харчевне у ворот Святого Романа получил результат.

Нет, старик Никомедис встречался не с турками и не с какими‑нибудь подозрительными личностями, как раз наоборот – с личностями очень даже знакомыми Алексею еще по давним делам.

И Зевка, и Епифан заявили в один голос – Эраст Никомедис со слугами ездили в приют Олинф, располагавшийся не так уж и далеко, у церкви Апостолов. Очень хорошо известное старшему тавуллярию место, известное по долгу службы. Еще прежний попечитель приюта, некий господин Скидар Камилос, был известен тем, что поставлял богатым извращенцам мальчиков‑сирот. За то и поплатился, и сейчас уже должен бы лет как семь махать тяжелым веслом галеры. Что ж, выходит, его преемник пошел по прочному пути предшественника. Верно говорится – свято место пусто не бывает, если можно заработать деньги – их и зарабатывают. И деньги очень, очень хорошие.