Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Согнанные со своих мест пассажиры уже не роптали – привыкли.

– Вы – на корму! – контролируя центровку судна, деловито распоряжался боцман. – А вы – на бак!

– Куда?

– На нос, сопли сухопутные!

Владос побежал на корму, к шкиперу, а Лешка – торопливо, как и все – зашагал к бушприту, пользуясь моментом, чтобы навестить узника. Юноша уже обогнул фок‑мачту и подошел к трапу, как вдруг…

Как вдруг нос к носу столкнулся с тем самым молодым монашком, которого искал весь прошедший день, а с ночи – забыл и думать. Он! Он! Смуглое худое лицо, длинные темно‑русые волосы, серо‑голубые глаза, ряса…

Монашек, как видно, тоже узнал Лешку… и широко улыбнулся:

– Здравствуйте, рад вас видеть. Как спалось?

– Спасибо, неплохо, – Лешка не знал, что и делать.

– Сочувствую, – скорбно поджав губы, кивнул монашек. – Я видел, как арестовали вашего друга. Думаю, капитан возвел на него напраслину – мало ли кто мог подкинуть под циновку похищенный портолан?

– Да уж, – юноша махнул рукой.

А монашек неожиданно предложил прогуляться по палубе – матросы как раз закончили уборку:

– Если у вас, конечно, найдется время.

– Да найдется.

Чуть ли не под руки, они сошли с бака и неторопливо зашагали к корме.

– Приятная погода, не правда ли? – улыбнулся монах и вдруг хлопнул себя по лбу. – О, Святая Дева, я же совсем забыл представиться! Массимо Дженовезе, брат ордена святого Франциска Ассизского. Можно просто – Массимо.

– Алексей, – кивнул Лешка. Монашек вдруг показался ему довольно симпатичным – и с чего было принимать его за шпиона? – И можно по‑простому, на «ты».

– О, конечно, конечно, – Массимо улыбнулся. – Я тоже думаю, что ни к чему разводить церемонии. Очень приятно познакомиться, уважаемый Алексей. И – разреши еще раз поблагодарить тебя за вчерашнее вино. Признаться, так хотелось пить, что… – он виновато развел руками. – Согрешил, каюсь! Нарушил пост.

– Да, да, – шутливо улыбнулся Лешка. – Как же это вы… ты… так?

– О, мы, францисканцы, больше обращаем внимание на помощь нуждающимся, нежели на соблюдение формальностей.

– Это, по‑моему, правильно.

Монах рассмеялся:

– По‑моему – тоже.

«А он вполне приятный парень, – подумал Лешка. – Наверное, зря мы его подозревали… ну, просто тогда некого больше было…»

– Алексей, а я ведь искал с тобой встречи, – оглянувшись по сторонам, Массимо понизил голос.

Лешка вдруг почувствовал, что от нового знакомого чем‑то пахнет. Чем‑то таким родным, приятным, новогодним… Апельсины! Ну, точно – апельсины!

– Слава Святой Деве, хоть тебя не упрятали под арест, а ведь могли бы, могли… И вот, о твоем друге… Я видел, своими глазами видел, как около его циновки ошивался какой‑то парень… Думал еще – наверное, он что‑то хочет украсть. И – увидел, как он что‑то вытащил из‑за пазухи.

– Видел?! А что за парень? – быстро спросил Лешка.

– Такой забавный пухлощекий толстяк в короткой зеленой куртке с зубчатым башлыком, тоже зеленым: Кажется, его зовут Илларион. Я слыхал, как окликивали… Он ночует по левому борту, ближе к корме, в компании какого‑то жуткого крючконосого типа, очень похожего на разбойника.

– Господи, Массимо! – Лешка расслабленно прислонился к борту. – Так ты все видел… Свидетель… Вот что – срочно идем к шкиперу!

– О, нет! – непреклонно заявил монах. – Правила нашего братства строго – настрого запрещают нам мешаться в мирские дела. Да и насчет толстяка я не вполне уверен. Видел, как он что‑то вытаскивал, но вот – что? Хорошо бы просто незаметно за ним проследить. Мне это просто сделать – мое место по соседству… Слушай! – Массимо вдруг улыбнулся. – А давай последим вместе! Я просто представлю тебя соседям, как старого своего знакомого… Вдвоем‑то мы толстяка не упустим! Знаешь, что? Я слышал, после обеда матросы собираются устроить купание. Удобный случай обыскать его вещи! Лешка радостно улыбнулся:

– Пожалуй, так и следует поступить! У меня здесь есть еще один друг…

– Знаю, – кивнул Массимо. – Грек с огненной шевелюрой.

– Угу – Владос. Подключим его?

– Конечно! Будь уверен, втроем мы быстро выведем толстяка на чистую воду.

Лешка рассуждал так же.

За кормой корабля в воду опустили парус, так что любой желающий – естественно, кроме женщин – мог за сравнительно небольшую плату освежиться в прохладной морской воде, без боязни утонуть либо отстать от судна. Помощник шкипера и боцман тщательно следили за все увеличивающимся числом пассажиров, не без основания опасаясь перегрузить корму. Не то чтобы все, плывущие на «Дойной корове» люди, вдруг в один миг оказались заядлыми купальщиками, нет, просто на судне было так мало развлечений, что многие просто пришли поглазеть, повеселиться, а некоторые – и заключить пари.

– Ставлю во‑он на того худющего! Нырнет красиво.

Лешка искал в толпе пухлогубого толстяка в зеленой куртке,, которого наконец и увидел, сразу же обернувшись к монаху:

– Он?

– Да, – коротко отозвался тот. – Этот.

– Что, нашли? – быстро поинтересовался Владос. – Ага, вижу… Этот толстяк в зеленой куртке и есть ваш Илларион?

– Не «ваш», а «наш», – Лешка усмехнулся. – Дождемся, когда он полезет в воду, да пошарим в одежке!

– А вдруг он спрятал похищенное в вещах? – резонно возразил грек.

– В каких? – Массимо вскинул глаза. – По‑моему, все вещи у толстяка за спиной. В мешке.

– Хитер, – негромко заметил Лешка. – На палубе мешок не оставил, видать, побаивается, что сопрут.

– Что‑то он долго стоит, – с сомнением произнес грек. – Захочет ли искупаться?

– Захочет, – монашек уверенно кивнул. – Я вчера сам слышал, как он мечтал о купании. Так что наберитесь немного терпения, друзья!

Над головами яростно сияло солнце. Весна весною, но пекло оно уже почти по‑летнему, и над палубой даже натянули тент, чтобы обезопасить пассажиров от солнечного удара и несколько смягчить полуденный зной.

Лешка вытер выступивший на лбу пот и признался, что с удовольствием выкупался бы и сам.

– А мы с тобой как раз и пойдем плавать, – улыбнулся Массимо. – Извини, Владос, но ты уж больно приметный, мало ли, он тебя запомнил. Пока мы придержим вора в купальне, а ты тем временем осмотришь его мешок.

– Хорошо, – коротко кивнул грек, увидев, как толстяк, раздеваясь, сдает вещи под охрану вахтенного матроса, старого знакомца – Саида.

– Махни рукою, как справишься, – напутствовал приятеля Лешка и, обернувшись к монаху, предупредил. – Смотри, Массимо, я плаваю плохо.

Тот засмеялся, показав белые зубы:

– Не бойся, не утонешь, там же парус.

Быстро раздевшись, парни вслед за толстяком подбежали к балюстраде и скользнули в воду по специально спущенному с кормы веревочному трапу.