Алёна Половнева - Хюльдра

К тому же, Лавровичу показалось, что захомутав свою колдунью, он избежит унизительного периода ухаживания с его сомнениями и лишними денежными тратами на нечто неопределенное. Алиса останется ему настоящим верным другом, в которого не жалко будет совершать инвестиции. Она станет его семьей, его женой, частью его жизни! Он заменит ее позорный гардероб, купит ей машину и привьет привычку посещать салон красоты раз в неделю. И эти траты станут отличным вложением в будущее, инвестициями в полировку «витрины семьи». Его семьи.

Конечно же, Алиса не должна догадываться о его намерениях. Предложение должно стать для нее сюрпризом. Потому что так интереснее и радостнее.

Лаврович так развеселился, что принялся вертеться, отчего его еще ничего не подозревающая невеста, вздрогнула и открыла глаза. Лаврович испугался, что его Алиса его раскусит.

- Привет, - она потянулась всем телом, выпростав из-под шелкового одеяла розовые пальчики и выгнувшись так, что ее обнаженная грудь прижалась к Лавровичу. Они закончили заниматься любовью только в пять утра, но от этого прикосновения кое-какие части его организма, не повинующиеся разуму, сами собой ожили.

- Свари мне кофе, - велел он и, отстранившись от ее нежных рук. Алиса открыла глаза и непонимающе посмотрела на него. Ее удивил его тон: Алиса точно знала, что он означает. Сколько раз в течение их платонического периода они вместе смеялись над тем, как он выпроваживает из своей постели случайных любовниц?

Лаврович едва не расхохотался, наслаждаясь ее растерянностью. Он прошел в ванную, где закрывшись и включив воду, он улыбнулся своему отражению в зеркале. Лавровичу была удивительна эта дебильная, счастливая лыба. В его голову закралась мыслишка «а что если нервных срывов больше не будет?». Что если тихое счастье теперь станет нормой жизни?

- Так и будет, - уверенно сказал он сам себе и расхохотался.

Алиса нашлась на кухне: полностью одетая, она возилась с кофеваркой, включив его любимый вальс – она в точности соблюдала его утренние ритуалы, и даже успела устроить жуткий сквозняк. Но ее сонливость и нежность на ее лице сменилось смесью беспокойства, раздражения и озадаченности, что еще больше развеселило Лавровича. Он подошел к ней сзади, положил руки ей на талию и прошептал:

- Мы же с тобой друзья, верно?

Ее плечи напряглись, голова опустилась, а с губ сорвался вздох. Она повернулась к нему и посмотрела в глаза.

Лаврович видел, что причиняет ей боль, но не мог остановиться. Он мог бы прервать ее муки, сказав, что любит ее, что хочет, чтобы она стала его женой, что не может без нее жить. Но не стал.

Потому что второй раз за годы знакомства с Алисой власть была в его руках! Впервые за долгие летние месяцы он не чувствовал себя оглушенным идиотом. Лаврович не любил чувствовать себя идиотом и решил снахальничать: продлить это состояние всемогущества хотя бы на неделю, до ее возвращения из Норвегии, чтобы после конвертировать его в то самое счастье, которым он упивался, едва принял решение жениться.

Ни острый взгляд, что она бросила на него, уходя, ни холодное неласковое «пока» не опечалило Лавровича. Ведь у них вся жизнь впереди! Будут и поцелуи на прощание, и ласковые взгляды при встрече, и декалитры совместно выпитого утреннего кофе. А неделю Алисиного отсутствия Лаврович решил провести с пользой и как следует поразмыслить.

Как ни крути, Алиса Заваркина – все еще плохой социальный партнер. Но она неглупа и привлекательна, что дает пространство для работы.

Лаврович, не откладывая, открыл свой ежедневник и принялся набрасывать план мероприятий по превращению Алисы в достойную спутницу жизни. Он так и озаглавил список «Алиса». Напротив каждого пункта он ставил примерную стоимость, щедро отсыпав на аксессуары и абонемент в лучший спортзал города. Теперь Лаврович понимал, что все, что виделось ему нерешаемой проблемой в ноябре – сущая глупость и пустяки. Главное, она будет его женой!

Но лишь один пункт смущал счастливого жениха.

Анфиса Заваркина.

От перспективы породниться с гарпией, как Лаврович теперь называл будущую свояченицу, его затошнило. Но решительно отстранившись от эмоциональных реакций своего пищеварительного тракта, он прикинул свое положение и нашел в нем немало плюсов. Первый и самый жирный: Анфиса была влиятельна. Она тесно общалась с чиновниками и промышленниками, в ее кафешку в обеденный перерыв иногда заскакивал сам губернатор, с которым она заговорщицки перемигивалась. И это уже не говоря о том влиянии, которое эта женщина оказывала на рядовые умы: всякие хипстеры стекались в ее кафе только ради того, чтобы поглазеть на нее.

Вторым и не менее важным плюсом, стало то, что Заваркина-старшая была знаменита. На ее работу ссылались федеральные СМИ. Ее знали и уважали в городе Б. Она была одним из тех людей, которых Лаврович не мог не уважать. Ее амбиции восхищали его.

Анфиса Заваркина не была приятной личностью, но Лаврович признавал, что она могла стать ему полезной.

Информация об остальных Алисиных родственниках была крайне скудна. То, что ее брат изготавливает и сбывает наркотики, Лаврович узнал от Пашки, а Лаврович знал, что всё, что тот плетет, нужно делить на двадцать. Его заверения в том, что тот бандитского вида субчик на крутом мотоцикле, у которого Павел покупал кокс и стимуляторы, и есть Василий Заваркин, не внушали никакого доверия. Что касается мужа Анфисы, то Лаврович, хорошенько подумав, решил не брать его в расчет.

В конце концов, всю эту чушь можно смело обобщить и признать сплетнями. В конце концов, Алиса – красивая девушка, а красивые девушки всегда окружены завистниками, которые распускают сплетни.

Так, незаметно и потихоньку, Лаврович успокоил сам себя.

На следующее утро после Алисиного отъезда (Лаврович, в соответствии со своей выдумкой, и не подумал проводить ее) он решил действовать. Для первой встречи с Анфисой Заваркиной Лаврович выбрал предлог, который приведет в восторг любую женщину – бриллиантовое кольцо и болтовню о свадьбе.

Лаврович невольно поддался искушению произвести впечатление на потенциальную родственницу и, достав запасную кредитку, отправился в лучший ювелирный города Б.

Там он, вдохнув и выдохнув, обменял кругленькую сумму на вычурный круглый бриллиант-солитер, оправленный в платину и окруженный бриллиантиками помельче.

Спрятав в карман заветную красную коробочку с золотой надписью, Лаврович отправился в логово гарпии. Особо не думая о дороге, он плавно поворачивал руль своего седана и сочинял речь. Его посетило вдохновение, которое позволило составить ему несколько гладких и красивых фраз, которыми он решил уведомить Заваркину-старшую о своих намерениях в отношении ее сестры.