Алёна Половнева - Хюльдра

Скрипучий и устрашающий старый лифт, который явно был ровесником самому дому, вознес Алису на последний этаж. Навстречу ей уже открылась тяжелая дверь и она, не вглядываясь и тоненько и радостно взвизгнув, бросилась на шею мужчине, появившемуся в дверном проеме.

- Привет, моя хорошая, - произнес Василий Заваркин, крепко обнимая сестру и вдыхая запах ее волос, - давай заберем твой чемоданище, а то он уедет вместе с лифтом.

Алиса нехотя отпустила брата и позволила ему выволочь свою поклажу из старичка-лифта.

- Энергетический туризм? – насмешливо спросил он, кивая на распухшие бока чемодана с монограммой известной фирмы.

Алиса, сияя, кивнула. Она с удовольствием и очень внимательно оглядывала брата. Василий был в хорошей форме: под одеждой перекатывались упругие мускулы, а сами тряпки тянули на тысячу долларов. Его наряд был неприметен, но ткань и покрой выдавали дорогие вещи.

«Значит, хорошо устроился», - с облегчением подумала Алиса. Она очень переживала за него.

Василий насмешливо проследил за ее взглядом, и Алиса поняла, что он точно знает, о чем она думает.

- Как твой мотоцикл? – спросила она, проходя в студию и оглядываясь по сторонам. Много света, простая мебель, дизайнерские светильники – точь-в-точь норвежский каталог по дизайну интерьеров, который Алиса изучала перед поездкой. Ей хотелось суметь «считать обстановку», если вдруг ее пригласят в гости.

- Ты хорошо выглядишь, - с напускным недовольством заметила Алиса, - даже твоя вечная морщина между бровями разгладилась. Сытая жизнь без докучливых сестер?

Вася рассмеялся, обнажив белые ровные зубы, и снова стиснул сестру в объятиях. Та крякнула.

- Ты голодна? – спросил он, отпустив ее.

- Ты же знаешь, я всегда голодна, - улыбнулась Алиса, украдкой потерев ребра.

Заваркин тепло улыбнулся и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, извлек из коричневого хрустящего пакета закрученные улиткой булочки с корицей, политые ароматной глазурью.

- Боже, как здорово! – воскликнула Алиса и тут же вцепилась зубами в одну из них.

- Я помню, что ты такие любишь, - довольно сказал ее брат.

Алиса кивнула и укусила еще раз. Выпечка была восхитительна: там, где надо слоеное тесто пропиталось глазурью, а где не надо – осталось хрустящим.

- А кофе есть?

Вася с улыбкой кивнул и подал ей высокую бежевую кружку, до краев наполнив ее эспрессо из кофейника. Алиса с удовольствием отхлебнула. Она помнила, как брат любит ее кормить. В отличие от вечно худеющей Анфиски, Алиса с удовольствием поглощала все, что нащупывала на расстоянии вытянутой руки.

- Чудесно, - Вася хлопнул в ладоши, - мне нужно сделать пару звонков, а ты располагайся. Там душ, вот кровать и шкаф. Вся квартира в твоем распоряжении.

- А ты?

- А я живу в другом месте…

С этими словами Заваркин скрылся на балконе, прихватив сигареты.

Алиса нахмурилась. Ее кольнуло неприятная догадка.

«У него появилась женщина», - поняла она с неудовольствием.

Она встала и, стараясь не глядеть на брата, прошлась по комнате, жуя булку. Ее терзали противоречивые чувства: радость за брата, за его тихое счастье и предчувствие драмы, которая разыграется, если о его романе узнает Анфиса.

Родители Алисы усыновили Васю и Анфису, когда тем было четырнадцать лет. Они жили в детском доме и отчаянно цеплялись друг за друга. Они не приходились друг другу родственниками, но везде представлялись братом и сестрой. Им так было удобнее жить: два разнополых ребенка, проводящих все время вместе и даже пытающихся иногда тайком поспать в одной кровати, будили в воспитателях опасения за их нравственное развитие. Их постоянно пытались разлучить, развести по разным углам, что для Васи и Аси было настоящей трагедией. Лет с десяти они стали называться братом и сестрой: Анфиса сбрила под ноль свои густые каштановые волосы, чтобы больше походить на брата, а Вася, каким-то чудом пробравшись в наглухо запертый кабинет, подделал их личные дела, сделав их обоих то ли Кузнецовыми, то ли Ивановыми. Воспитатели в детском доме часто менялись, так что никто не заметил подлога, и вскоре все махнули рукой на упрямых питомцев, справедливо решив, что все равно с ними не сладят.

Алису осчастливило решение родителей взять на воспитание Васю и Асю. Ничуть не страшась их угрюмости и самостоятельности – им было четырнадцать, они были взрослыми людьми! – она мгновенно подружилась с ними.

Теперь оглядываясь назад, Алиса понимала, насколько крепок был их тройственный союз. Они были друг за друга горой, помогали родителям, врали учителям, вместе пробовали выпивку и наркотики, болтали о сексе и продирались сквозь алгебру. Ася и Вася были намного смышленее ее, Алисы, но ни разу они не дали ей понять, какая она бестолочь. Напротив, Анфиса терпеливо объясняла ей сложные моменты в науках и не уставала повторять ей, какая она красавица.

- Ты разобьешь много мужских сердец, детка, - ласково говорила Анфиса, поглаживая ее по голове и целуя перед сном.

Алиса невольно улыбнулась, вспомнив сестру.

Алисе хотелось, чтобы так продолжалось всю жизнь, но случилось кое-что вполне ожидаемое: когда им исполнилось шестнадцать, Вася влюбился в Асю. Казалось бы, чего еще было ждать от двух людей, переживших столько вместе? Но загвоздка была в том, что Асю любовь – подростковые неловкие прикосновения, нелепый первый секс, записочки и ночные побеги из дома - как таковая не интересовала, а Вася влюбился в нее с той страстностью, которую впоследствии Алиса наблюдала только у властных мужчин, которые привыкли добиваться своего во что бы то не стало. Между ними возникло напряжение, которое было настолько осязаемо, что его, казалось, можно было проткнуть ножом. Вася, не уставая заботиться о них обеих, постепенно раскалялся добела. Он терпел ее равнодушие, подавляя ее желания и стремления неожиданными запретами, никак не вяжущимися с обликом любящего брата. Когда он практически запретил ей общаться с другими человеческими существами, Анфиса сдалась и ответила на его ухаживания.

Но это равнодушное «бери, только отстань» не устроило Василия Заваркина, и он предпринимал все более изощренные попытки разбудить в ней чувства. Дело доходило даже до пыток. Однажды ночью, встав попить, Алиса обнаружила сестру в ванной, смывающей кровь с тела. Кровь сочилась из длинных неглубоких порезов.

Анфиса не плакала, а с каким-то настороженным любопытством осматривала свои раны. Заметив Алису, стоящую на пороге и испуганно прижимающей к груди руки сложенные в молитвенном жесте, она поспешила ее успокоить.

- Со мной все в порядке, - улыбнулась она и приложила палец к губам.

Алиса прошла в ванную и помогла Асе обработать порезы перекисью. Она ни на секунду ей не поверила.