Craig Lightfoot - o f2be50149fb33788

случай для грузовых работ стрелу велел снарядить. Ну чем для

росомахи не дерево. Любимое место для них. Заберутся повыше и

сверху в засаде добычу поджидают. Дождутся и камнем на жертву.

Когтями длиннющими в холку вцепятся и к горлу, чтобы значит

яремную жилу перегрызть. Матерая росомаха и взрослого оленя

завалить может и с волком, а то и с медведем за добычу сразиться.

Бывает и на человека по ошибке нападает,когда сильно оголодает

или если в угол её , как крысу загнали. Всё из засады норовит,

исподтишка. Подлый зверь,просто гиена северная. Так она на

медведя больше смахивает, но сама родственница куницы, а

приглядишься всеми повадками прямо гиена африканская и шипит

и рявкает похоже.

Ты вот что, малой. Мы с тобой сейчас трап на борт затащим, а то

ведь он упрямец - росомах то этот. Не ровён час и вернутся может,

а оно нам надо. По тросам швартовным небось не заберётся - на

них щитки от крыс. Иная ловкая крыса и перелезет,а он нет -

крупноват, да и водицы морской побаивается." Мы со вторым

общими усилиями принялись "вирать" (поднимать) трап на палубу.

Моросящий дождь превратился в несильный, но довольно

противный ливень и после поднятия трапа на палубу второй

милостиво разрешил мне коротать вахту в каптёрке, под боком у

боцмана. Этой царской милостью я и не замедлил воспользоваться.

Поведав Устинычу только что пережитую и художественно

прочувственную "Легенду о Росомахе", я получил от него похвалу

за живой и образный язык изложения, после чего с чувством

исполненного долга принялся дослушивать прерванную по вине

199

приблудного хищника всё ещё неоконченную "Гренландскую

повесть".

Боцман, как профессиональный рассказчик прочистил

горло( обошлось без тренировки дикции,типа:" Корабли

лавировали,лавировали..."), отхлебнул чай из кружки и пошевелив

сивыми усами, не торопясь продолжил: " Мясом мы запаслись

изрядно. После того, как мы двоих бычков подстрелили и

освежевали, вдруг слышим неподалёку мычание и жалобное такое,

как будто телёнок плачет. Пошли мы на звук и неподалёку набрели

на несчастного. Бычок-подросток молодой совсем. Он видать на

мох позарился, который каменный холмик облепил. Ну и

подскользнулся после дождика на скользком,да так неудачно, что

ногой в расщелину попал , ну и заработал открытый перелом.

Мается бедный, а чем поможешь - конец ему, не жилец. Жизнь

порой штука жестокая. Вообщем помогли ему, чтоб не маялся

бедолага. Ну а мясо молодое, нежное забрали - не пропадать же

добру. Чистого веса центнера три с половиной вышло и это с

учётом того, что мы по указанию Миника только лучшие части

туш прибрали, а оставшееся и пары часов не залежалось. Сначала

собачки наши полакомились, а чуть погодя и местная шушара

подоспела - песцы - лисы полярные. Тявкают, чавкают, чуют, что

весной их не тронут - мех песцовый только зимой хорош, ну и

пируют без оглядки. Мы и сами мясца наелись вдоволь, как и

мечталось на костре запечённого.

Отдохнули мы после обильной трапезы перед обратной дорогой,

под охраной всё той же шкуры медвежьей и пока я почивал Миник

успел раньше встать и из подручных средств волокушу соорудил,

чтобы добытое мясо транспортировать. Двинулись потихоньку,

чтобы собачек не утомлять. Один на нартах правит, другой пешком

рядом, если дорога ровная. Каждый час привал,упряжке отдых.

Так мы в пути пробыли сутки не меньше, хотя поди знай сколько

точно, когда над головой луна вместе с солнцем на пару зависают.

Наконец добрались до места. Гляжу, а нас встречают. Картина

достойная кисти Рокуэлла Кента, Гренландию рисовавшего: Стоит

толпа - человек тридцать не меньше. Инуиты на белом, твёрдом

снежном насте, на фоне белых ледяных иглу. Все одеты в длинные

зимние парки, лица серо-смуглые, раскосые, без тени эмоций. Все

похожи, как близнецы и словно в вечность смотрят и молчат, как

200

статуи. Не по себе мне стало от такой встречи, как будто к духам,

словно шаман-ангакок на "тот свет" в гости заехал.

Миник,спасибо выручил - развеял это белое безмолвие.

Прокричал он что-то по инуитски родне своей - людям Калаалит

Анори и слава Создателю задвигались статуи. Кричать стали,

смеяться, улыбаться, руками размахивать. Лицами ожили -

индивидуальности приобрели: у кого рот щербатый, нос

плющеный, у кого губа заячья. Вообщем нормальные люди,не без

изъянов, а оно всяко лучше, чем гренландских зомби изображать.

Окружил нас народ инуитский и как может радуется нашему

возвращению. Миника о чём то расспрашивают. Старшие, как

водится, посерьёзней, не суетятся, а молодёжь, та не стесняется и

обниматься лезет,носами потерется и по плечам его дружески

охлопывает. Они и мне рады и улыбаются и по плечу бы готовы

похлопать, как Миника, да вот беда - самый рослый из них это

Миник и он мне по грудь, а остальные мужчины, не в обиду им

будет сказано невысоки, едва ли "в пупок дышат ".

Женщины кстати порой покрупнее иного мужика- инуита будут и

выглядят всяко уж не слабее. Честно сказать красотой дамы

местные не блещут, однако из молодых попадаются особенные

экземплярочки. Я то сразу смекнул - это метиски. У них и цвет

кожи нежней и приятнее и черты лица почти европейские, а

инуитские особинки им только шарм дополнительный придают.

Тут все разом как то примолкли, толпа расступилась и идёт к нам с

Миником навстречу молодая инуитка, лет двадцать не больше.

Если бы я художником был,то написал бы её портрет и назвал бы

его "Лик Гренландии". Было в ней какое то величие и в походке и в

осанке, но лицо, что твоя Снежная королева, только смуглая,скулы

крупные и чёрные глаза с легкой азиатской раскосинкой. Миник

меня локтем ткнул,я наклонился, а он и говорит мне на ухо

шёпотом : " Это Ивало - вдова Нанока и дочь того самого

Иннека,который навлёк на Калаалит Анори "Проклятие

одноглазого Большого белого". Она хочет поблагодарить тебя за то,

что ты наказал убийцу её отца и мужа."

Я оробел от неожиданности и думаю про себя: " Однако

исключительно хороша эта Бабочка - вдова Медведя и дочь Огня."

Подошла она вплотную и смотрит на меня. Я хотел наклонится,

201

чтобы поздороваться, да так неловко вышло,не пойму как,но будто

меня что-то толкнуло в спину. Я покачнулся и прямиком на

коленки перед ней бухнулся. Стыдно - страсть и вот стою я на

коленях перед красавицей Ивало, а она ничуть не смущаясь со

всей серьёзностью, без улыбки, своей щекой к моей небритой

физиономии прижалась и молчит. Пахнет от неё морем солёным и

черникой ягодой. Я как обмер весь и будто счёт времени потерял.