Unknown - История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)

соблюденіе их согласовалось с его выгодами, и потому весьма вероятно, что он

исполнил-бы условія мирнаго трактата с Англіей, заключеннаго в Аміене, еслибы

не нарушило его англійское правительство. Но слабое министерство Аддингтона,

утвердив опрометчиво невыгодный для Англіи мир, возбудило против себя общее

неудовольствіе, и не нашло никакого выхода из созданных им затрудненій, кроме

отказа в исполнены важнейших статей аміенскаго трактата.

Пока происходили безплодные переговоры между французским и англійским

правительствами, Первый консул решил дело о вознагражденіи германских

князей, потерявших владенія на левой стороне Рейна. На основаніи 1-й статьи

секретной конвенціи, 11 октября» н. ст. 1801 года, постановлено удовлетворить

владетелей, потерявших земли на левой стороне Рейна, распределив

вознагражденія с обоюднаго согласія Россіи и Франціи. Но Бонапарте и его

министр иностранных дел Талейран распорядились разделом утих земель без

участія Россіи. Сами германскіе владетели подали к тому повод притеснителю их

общаго отечества. Прусскій резидент в Париже, маркиз Луккезини хитрил и вел

скрытно от графа Маркова переговоры с Талейраном, несмотря на дружественный

отношенія Короля Фридриха-Вильгельма к Им-

316

ператору Александру (8), а герцог виртеибергскій также хлопотад о заключеніи

отдельнаго трактата с французским правительством!.. Впрочем, Баварія,

Виртемберг и Баден, согласно желанію Императора Александра, были наделены

щедро (9). Владенія короля прусскаго были увеличены на 170 квадр. мил. с

400,000 жителей (ш). Напротив того, Австрія, в замену потеряннаго ею округа

Ортенау с 16,000 жителей, хотя и получила по акту вознагражденій епископства

тріентское и брикенское с 180,000 жителей, однако-же, в действительности не

пріобрела ничего, потому что оба владельца этих епископств и прежде были

австрійСКИМИ ленниками (soumis à la suzeraineté autrichienne). Великому герцогу

тосканскому, в замену 432 квадр. миль с 1,430,000 жителей, даны епископства

зальцбургское и эйштедтское и княжество берхтольсгаденское, всего 220 квадр.

миль с 286,000 жителей, а герцогу зюденскому, вместо 380,000 подданных,

Брисгау с 167,000 жителей (и). Несмотря на сопротивленіе Австріи, все эти

распоряженія были одобрены депутаціей германских владетелей, и в следующем

году (1803) признаны венским двором, с весьма незначительными измененіями(12).

В продолженіи переговоров о вознагражденіи Австріи, Талейран, желая разсорить

венскій и иетербургскіе дворы, сказал австрійскому резиденту в Париже графу

Кобенцелю, будтобы Первый консул желал доставить Австрійцам большія выгоды,

но Император Александр помешал тому, действуя в пользу своих родственников и

союзников. Граф Марков, узнав об этих изветах от самаго Кобенцеля, убедил его в

лживости французскаго дипломата (13).

Аміенскій трактат, 15-го (27-го) марта 1802

317

года, как легко было предвидеть, не надолго успокоил Европу. Англійское

министерство, покоряясь общественному мненію, недовольному условіями этого

мирнаго договора, отлагало, под различными предлогами, их исполненіе.

Англичане, по прежнему, занимали мыс Доброй-Надежды, Мальту и Александрію;

в то-же время лондонскіе журналисты безпощадно нападали на французское

правительство и на Перваго консула, обвиняя его в стремленіи к преобладанію в

Европе. Французскія періодическія изданія отвечали на эти выходки упреками

англійскому министерству в коварстве и в нарушеніи между-народных прав. Сам

Первый консул принял участіе в бумажной борьбе, помещая свои собственныя

статьи в Монитёре, офиціальной газете французскаго правительства. Главным

поводом к раздраженію его был отказ Англіи исполнить 10-ю статью аміенскаго

трактата, на основаніи которой Сен-Джемскій кабинет обязался возвратить Ордену

Св, Іоанна Іерусалимскаго острова: Мальту, Гоццо и Комино. Независимость

Мальты долженствовала быть гарантирована Франціею, Великобританіею,

Австріею, Испаніею, Россіею и Пруссіею (14). В ожиданіи устройства дел

Малтійскаго Ордена, предполагалось занять Мальту двумя тысячами человек

неаполитанскего войска; когда-же Король Обеих-Сицилій, не желая войти в

столкновеніе с Англичанами, отлагал, под разными предлогами, отправленіе туда

своих войск, Бонапарте, желая изъявить свое доверіе к Императору Александру,

предложил ему занять Мальту русским гарнизоном; со стороны Россіи

последовало согласіе на это предложеніе, но англійское министерство, опасаясь

выпустить из своих рук важный пункт, доставлявшій ему вместе с Гиб-

318

ралтаром господство на Средиземном море, явно отказалось уступить спорный

остров, который, по его мненію, должен был служить Англіи вознагражденіем за

пріобретенія сделанныя Франціей по заключеніи аміенскаго трактата. Эти

притязанія лорда Hawkesbury (Гаукесбюри) относились к распоряженіям Перваго

консула в Италіи, возбудившим против него неудовольствіе не только Англіи, но и

прочих европейских держав(15).

В начале марта н. ст. 1803 года, было получено в Париже известіе о сообщеніи

(message) Короля Великобританскаго парламенту, 8-го марта н. ст. на счетт?

объясненій между Тюльериским и Лондонским дворами, по поводу Мальты. В этол

документе Король Георг возвестил, что, как во французских и голланских портах

производились значительныя военныя приготовленія, то правительство нашло

приличным принять меры для безопасности государства.

Несколько дней спустя, именно 1 (13) марта, Первый консул, встретив на вечере у

своей супруги англійскаго посла лорда Витворта (Whitworth), сказал ему, что „по

известіям полученным из Лондона, казалось, что Франціи и Англіи, после

шггнадцати-летней борьбы, суждено воевать между собою еще другія пятнадцать

лет." Лорд Витворт изъявил надежду, что дело ne дойдет до такой крайности, и

сказал, что объявленіе Короля было последствіем англійской конституціи, а

отнюдь не вызовом к разрыву с Франціей, и что, по его мненію, все кончится

дружескими объясненіями. „Не нужно их — отвечал Первый консул — и без того

условія аміенскаго трактата столь-же ясны, сколько и точны" и обратясь к

стоявшему вблизи графу Маркову, сказал: „ну, мы будем драться

319

еще 15 лет!" (eh bien, nous nons battrons encore 15 ans). На это Марков заметил, что „и

прежних 15-ти было слишком много" и что „для блага человечества лучше было-бы

уладить дело." — „Я ничего более не желаю—продолжал Бонапарте — НО Мальта,

ИЛИ война!" (Je ne demande pas mieux, mais Malte ou la guerre), и с негодованіем

продолжал: „после зтого следует покрыть мрачною завесою трактаты и правду." (il faudrait