Иван Сабило - Крупным планом (Роман-дневник). 2007.

Нам с женой казалось, что дочка спокойно относится к расставанию с другом: пишет ему письма, продолжает учёбу и нечасто в разговорах с нами упоминает его имя. Оказывается, всё далеко не так, мы её сдержанность принимали за спо­койствие. И однажды летом, когда я был на даче, она приехала: нужно со мной посоветоваться. Хорошо, пойдём на озеро, по дороге потолкуем.

До Лебяжьего озера от нас около четырёх километров. Пока шли, я узнал, что Ольга всё это время только и думает о Саше и беспокоится, всё ли у него хорошо. Я говорю: мол, он военный человек, служит, вот уже стал старшим лейтенантом. И тут она заявляет, что ей надо срочно к нему в Якутию. Она повидается с ним, побудет немного, а к учёбе вернётся, и всё пойдёт своим чередом.

В принципе, я мог согласиться с её доводами - пускай слетает к любимому. Но всё же решил воздержаться от прямой поддержки и выразить ей своё понимание. Я сказал: «Можно, конечно, поехать и навестить друга. Но вот как я представляю себе вашу встречу: сначала радость, восторг, что вы снова вместе, отличное на­строение и так далее. Но тут же возникнут проблемы, главная из которых - где тебе остановиться. Он военный человек, офицер, живёт там, где укажут, и что, скажи, ему делать с тобой? Куда селить? Мой совет: не тебе ехать в Якутию, а до­ждаться, когда он сам приедет в отпуск в Петербург или к своим родителям в Мо­скву. А там, возможно, он примет решение перейти на гражданку. Сейчас в нашей армии не особенно держатся за офицеров, так что препятствовать не будут».

Полагал, дочка станет возражать, доказывать, что раз уж надумала, то надо ехать, а она молчит. Пришли на озеро. Солнечный день, тепло. Но она не стала купаться, а простояла на берегу, пока я плавал и нырял. На обратном пути она сказала, что напишет ему большое письмо и пошлёт носки, связанные из шерсти нашей Дуни.

Вскоре мы с Галиной узнали, что Саша действительно уволился из армии, хотя командование части, в которой он служил, не хотело отпускать толкового офице­ра. Даже майорскую должность предлагали, но он с благодарностью отказался...

А когда Ольга окончила университет, мы у нас в Петербурге сыграли свадьбу в кафе недалеко от нашего дома. Это был красивый праздник, приехали из Мо­сквы родители Саши, их родные. Приехала из Минска Валечка с мужем и сыном. А также пришли Сашины и Ольгины друзья. Красиво было. Но наше торжество проходило под знаком беды - близкие Саши и мы с Галиной знали, что его мама Людмила Леонидовна неизлечимо больна.

Сразу после свадьбы Саша и его родные уехали в Москву.

Ольга стала готовиться к поступлению в аспирантуру.

Звонил в Петербург, Верочка с мужем поселились в нашей квартире. Саша вернётся в субботу.

Позвонила корреспондент «Союзного вече» Нина Катаева - в газете опублико­вано её интервью со мной. Сказала, что оставит на вахте для меня 5 экземпляров.

В конце рабочего дня поехал и забрал. Сидя в электричке, прочитал. Мне ка­жется, получилось неплохо. Никакой корреспондентской отсебятины, очищено от лишнего. Тираж газеты 330 тысяч, а я впервые держу её в руках.

7 сентября. По телефону сообщил данные своего загранпаспорта.

В Армению летит большая культурная делегация: писатели, молодые артисты, телегруппа, журналисты. Вместе со мной писательскую команду составили: Та­тьяна Жарикова, Леонид Бородин, Глан Онанян, Пётр Алёшкин с женой, Марина и Николай Переясловы.

10 сентября. Из Петербурга позвонила Татьяна Захарова - у неё вышла новая книга «Горсть Земли», которую я редактировал и к которой написал преди­словие. Она не скрывает своей радости, сказала, что в двадцатых числах в Москву приедет её внучка Катя и привезёт мне 10 экземпляров.

Не успел закончить разговор, как в мой кабинет поднялась Нина Константи­новна и сказала, что меня просит зайти Кузнецов.

Спустился. Здесь Кузнецов и Бояринов.

- Наш вопрос, - сказал Кузнецов и посмотрел на Бояринова, - о повышении зарплаты сотрудникам МСПС...

- Феликс Феодосьевич, - перебил его Бояринов, - я очень уважаю Ивана Ива­новича, но, по всей видимости, такой вопрос нужно решать без него.

- Объясните, почему? - спросил Кузнецов. - Он один из руководителей Ис­полкома, и кому, как не ему, знать, что у нас делается с зарплатой. Я прошу вас, Иван Иванович, остаться.

Неловкость, какую испытал Бояринов, заставила меня пожалеть его.

Была приглашена главный бухгалтер, и вопрос с зарплатой оказался нетруд­ным. И не бог весть какая сумма, на которую она повышалась: например, я теперь вместо 10 тысяч буду получать 13. А с вычетом подоходного налога и того мень­ше. Сокращается должность секретаря Исполкома Бронтоя Бедюрова - он напи­сал заявление об уходе, а также консультанта Шилова и одной из двух сотрудниц отдела кадров, которая занималась писательским архивом.

Когда вопрос был решён, Бояринов обратился ко мне:

- Ну вот, Иван Иванович, теперь не только у нас, но и у вас должна болеть голова о проблемах зарплаты.

- Пускай болит, - равнодушно проговорил я, понимая, что Бояринов не зря предлагал Кузнецову обсуждать этот вопрос без меня. Ведь при мне никто из них не сказал о главном - о зарплате Михалкова, Кузнецова и самого Бояринова. И бухгалтер не заикнулась об этом. Не знаю всей подоплёки подобной скрытно­сти, но понимаю, что это не украшает их.

Позже мы снова встретились с Кузнецовым. Говорили про обстановку в писа­тельской среде Армении. Там тоже нет единства: одни писатели - за более тесные связи с писателями России, другие - против и посматривают на Запад. Кроме того, у них весьма напряженные отношения с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, так что нам, писателям, необходимо блюсти политес и не дать повода усомниться в наших благих намерениях.

Не успел подняться к себе, как пришла Турсунай и с ходу:

- Иван Иванович, вы знаете о том, что некоторые наши сотрудники кроме офи­циальной зарплаты получают дополнительную, в конвертах?

- И кто же они?

- Ну, Михалков, Кузнецов, Бояринов, Салтыкова.

- Кому это известно, кроме вас?

- Думаю, всем, но молчат, потому что боятся. А вам я об этом говорю, потому что уверена, что вы никаких конвертов не получаете.

- Нет, Торсунай, не получаю. И даже как-то стыдно, если такое практикуется другими. Могу я сослаться на вас, если поставлю этот вопрос на секретариате?

- Что вы, меня сразу уволят.

- Хорошо, поговорю об этом с Людмилой Дмитриевной. Но если она станет отрицать, у меня нет никаких доказательств.

- Да, это так, - кивнула Турсунай.

11 сентября. Ереван. В московской делегации семеро писателей: Леонид Бородин, Глан Онанян, Пётр Алёшкин, Александр Хорт, Николай Переяслов, Марина Переяслова и я. А также представители высших учебных заведений, Ми­нистерства культуры, студенты творческих вузов столицы, молодые актёры. Один из них, разговаривая в самолёте со своими коллегами, как-то уж совсем разнуз­данно матерился, и я рыкнул на него, чтобы перестал, а то не поленюсь и высажу из самолёта. Подействовало.