Холли Блэк - Костаная кукла

Зак даже ни разу не думал пригласить куда-нибудь девочку, но если бы он собрался пригласить поесть пиццу или поиграть в видеоигры, то хотел бы, чтоб она была, как Элис.

Молчанье тянулось, пока она неожиданно его не нарушила.

— Было весело, — она улыбнулась, навалившись на один бок. — Плавание. Даже если мы перевернулись. И я все еще не могу поверить, что ты украл лодку.

— Мы позвоним в речной порт, — сказал он, немного насторожившись. — Так что украденной она будет недолго.

Она не ответила, а он не хотел еще одного неловкого момента. Он собрался с духом.

— Извини. За все. Мы должны были вернуться. Ты была права. Я скажу твоей бабушке, что все мы виноваты.

— Это не важно. Не от этого я разозлилась, — Элис прислонилась головой к дереву. — Я имею в виду, есть еще кое-что.

Он ждал, не зная, что она скажет дальше.

— Как ты думаешь, призрак, действительно, разговаривал с Поппи? — спросила Элис. — Я не спрашиваю, веришь ли ты в призраков. Я спрашиваю, веришь ли ты в этого призрака?

Зак кивнул.

— Вся эта история с парнем из пекарни и сумасшедшим стариком из автобуса, как будто они видели ее, и наш лагерь разворотили, и я видел сон об Элеоноре прошлой ночью в лесу. Как и Поппи. Он отличался от ее сна, но был похож.

— Ты видел? — Элис не выглядела счастливой, услышав это.

— Да, но сначала я должен кое-что сказать, — ответил он.

— Просто ... — Элис посмотрела на руки. Она их крепко сжала. — Я не хочу верить в Элеонору. Я не хочу, чтобы здесь был призрак, который говорит с Поппи, а теперь и с тобой.

— Ты не можешь быть такой недоброжелательной ...

Она прервала его, протараторив.

— Ты не понимаешь. Здесь не может быть призрака, настоящего призрака. Потому что если это так, то какая-то мертвая девочка посещает Поппи, а мои мертвые родители даже не волнуются и не навещают меня.

Казалось, все замерло, будто целая вселенная решила перевести дыхание.

Элис протерла глаза рукой. Она была мокрая и блестела от слез.

— Что, если мы похороним Королеву, и Элеонора уйдет? Что, если она, действительно, обретет покой? Что, если это все на самом деле? Значит ли это, что мои родители даже не удосужились попрощаться? А мне даже не приснилось ни одного, мать его, сна. Ни одного.

Он смутно помнил родителей Элис. Он вспомнил, как сидел на линолеуме в ярко-желтой кухне, играя в машинки с Элис, пока ее мама делала бутерброды с вареньем, ее отец носил безумные галстуки на работу в здании суда, и, конечно же, он помнил, что они умерли. Но он не думал о них как о мертвых, у призраков не было души. И он никогда не задумывался о том, каково было отправиться в путешествие, чтобы выкопать могилу, когда твои родители завладели телом товарища.

Он чувствовал себя негодяем от того, что даже не задумывался над этим. Теперь же, он не был уверен, что нужно сказать Элис, чтобы не выглядеть еще хуже. Он был беспомощен.

— Может быть, когда мы умрем, у нас не будет выбора, — он к ней наклонился. — И вероятно, отстойно быть призраком.

Элис хмыкнула, уголки ее рта приподнялись.

— Может быть, — сказала она.

Хрустнувшая ветка заставила их посмотреть вверх. Зак встал. Поппи шла в их сторону с неловким выражением лица то ли с облегчением, то ли с тревогой.

— Кажется, я нашла дорогу в город, — сказала она.

Хотя на главной улице Ист Ливерпуля было полным-полно магазинов и витрин, многие из них уже были заколочены. Один из магазинов назывался «Штаны на любой вкус» и был целиком завешен брошюрами, кричащими о последней распродаже. Это означало, что магазин сворачивает работу. Правда, брошюры выглядели такими потрепанными, что, казалось, магазин закрывается уже несколько лет. Владелец стоял в дверном проходе и курил. Зак, Поппи и Элис прошли мимо него, все еще со шлепающими звуками перегоняя воду в ботинках. Поппи прижала Королеву к груди, и Зак не мог увидеть, порозовели ли ее щеки еще сильнее. Они шли дальше. Возле магазина с видеоиграми было припарковано несколько велосипедов, и еще пара была прицеплена к столбу со знаком СТОП. Наконец, они подошли к единственной открытой закусочной.

Ребята остановились и стали изучать меню на двери.

— У меня осталось четыре доллара двадцать пять центов, не считая денег на обратный автобус, — сказал Зак. — А что у вас?

— Восемь долларов семьдесят пять центов, — сказала Элис. Она задрала платье, чтоб добраться до карманов джинс, которые были под ним.

— Ну, немного, но хоть что-то, — сказала Поппи.

При упоминании автобуса Элис помрачнела. Хоть она ничего и не произнесла, Зак все равно занервничал. Всю дорогу от леса все трое сказали друг другу всего несколько слов, и все они относились к плану дальнейших действий. Он не понимал, то ли девчонки не хотят больше спорить, но копят силы для еще большей ссоры.

Зак каким-то образом оказался в центре конфликта, и он хорошо осознавал, что совсем скоро девчонки поймут, что им стоит злиться не друг на друга, а на него. Это он разрушил игру, он спрятал анкету, он тот, кого Элис...

Тот, кого любит Элис, что тоже было непонятным. Не то чтобы он не думал о девочках, или даже никогда так не думал об Элис. Он думал. Но чтоб пригласить куда-то? Эта идея обескураживала.

— Что ж, — сказал Зак, открывая дверь закусочной. — Вперед.

В закусочной было тепло, на круглом вращающемся столике стояли огромные торты и слоеные пироги с глазурью и сочащейся начинкой. Там же стояло три блюдца с Джелло[11] и еще несколько с рисовым пудингом, усыпанных изюмом, и каждый покрыт полиэтиленовой пленкой.

Женщина с короткими красиво уложенными седыми кудрями, стоящая за столиком, осмотрела их с ног до головы, как будто пыталась определить, есть у них проблемы или нет.

— Не нужно тут повсюду следить, — наконец, сказала она.

Зак чувствовал запах чего-то жарящегося в подсобке, и его желудок заурчал от голода.

— Извините, — сказала Элис, шагнув назад, стараясь выглядеть, как можно милее. — Мы катались на нашем паруснике и увлеклись. И, похоже, слишком. Мы просто хотели взять поесть что-нибудь теплое, прежде чем вернуться. Вода очень холодная.

Женщина за столиком улыбнулась, как будто идея здорового времяпрепровождения сделала грязь на их одежде полезной. Или, может, она подумала, что у детей с парусником есть деньги, как бы плохо они ни выглядели.

— Что ж, хорошо, но сперва вытритесь в подсобке. Столик на четверых?

— На троих, — сказала Элис, и женщина растерянно прищурилась.

Зак перевел взгляд на куклу, обессилено висевшую в руках Поппи.

— Пойдем, — Поппи взяла Элис за руку и потащила ее в уборную. Пока они шли, она смотрела на седовласую женщину за столиком. — Столик для четверых. Прекрасно.

Зак отправился в уборную для мужчин. Там в ряд висели три писсуара, и стояла одна кабинка. Все было выложено светло-голубой плиткой, на которой висели картинки реки Огайо в давние времена. Он подошел к раковине, снял обувь и помыл. Затем он снял джинсы, отряхнул с них грязь и частички травы с манжет и попытался их высушить. Лучшее, что он смог придумать, — соединить бумажные полотенца и сушилку для рук.