Unknown - Побег в другую жизнь (СИ)

Лучис устроил мне еще более придирчивый допрос, чем Тирина. Особенно его заинтересовало мое упоминание о применении их в нетрадиционной медицине. Я прямо вспотел от усердия, пытаясь вспомнить подробности когда-то давно мельком прочитанного.

- Значит, какой-то прецедент все же есть, - удовлетворенно заключил он. - Известно, что все живые существа излучают энергетические токи, и у коти они вполне могут быть особенными. Они и сами особенные, никогда таких зверушек не видел. С виду такие славные, как игрушечные, а смотри-ка ты, хищники самые настоящие.

Он покосился на вполне освоившегося уже Барсика, который в этот момент душераздирающе зевал, демонстрируя острые клыки.

- В моем мире их много, самых разных, - пожал я плечами. – И таких мелких не только домашние есть, но и дикие виды. И крупных диких кошек много разных видов. Вот это страшные хищники. Представь себе Барсика с меня в длину, есть и такие, только у них шерсть гладкая.

Лучис поежился:

- Да, уж такой игрушкой не покажется. Хотя, наверно, очень красивый зверь.

Я вспомнил о тиграх и львах, вздохнул непроизвольно – никогда ведь теперь вживую не увижу, а так хотелось:

- Да, это очень красивые звери. Самые, на мой взгляд, красивые.

Потом Лучис прочитал мне целую лекцию о кармохе. Ничего принципиально нового я не узнал, но в своих выводах стал увереннее. Кармох действительно, за всю трехвековую историю письменных наблюдений, ни разу не дал ремиссии. Только постепенное ухудшение состояния больного. Причины заболевания до сих пор даже смутно определены не были, было только ясно, что она не заразна.

Так что за новые обязанности я взялся с энтузиазмом. Мне было велено для начала как можно больше времени проводить с Ости и кошками и фиксировать все, что между ними происходит, с точностью до минуты. Для этого мне выдали письменные принадлежности и вполне земного вида механические часы. Я предупредил, что буду писать по-русски, а потом уже переводить на досуге. Лучис только рукой махнул:

- Как хочешь. Если мы ошибаемся, эти записи все равно не понадобятся. А если не ошибаемся, - он мечтательно улыбнулся, - то перевод будет твоим вкладом в совместный научный труд. А то, что они будут на твоем языке, это даже лучше – дополнительная страховка от чужих глаз.

Похоже, Келтен и работников подбирал себе под стать. Я аж загордился – я ведь тоже его работник!

Новые обязанности только на первый взгляд казались легкими. Маська все еще дичилась и из комнаты не вылезала, так что с ней было легко, а вот за «подлюгой» Барсиком таскаться я замаялся на второй же день. А Лучис мне строго наказал какое-то время тщательно понаблюдать за кошками, проявив истинно научный подход. Я должен был узнать, едят ли они еще что-то, кроме того, что им дают дома, какие растения их привлекают, контактируют ли они добровольно с другими людьми и животными, и как и с кем именно… Узнать все это, не следуя хвостом за ними хотя бы пару недель, было невозможно. А Барсику это еще и не нравилось, и приходилось как-то прятать свой интерес, чтобы он вел себя естественно. Я проникся еще большим уважением к зоологам, изучающим диких животных в природе. Это же сколько надо терпения иметь!

Пикантности ситуации добавляло и то, что работающие в поместье люди не подозревали о моих обязанностях, и я чувствовал себя дураком и бездельником, подолгу торча на одном месте, пока хвостатая сволочь соизволит двинуться дальше. А он иногда и вздремнуть заваливался на часок-другой…

Зато я за несколько дней успел перезнакомиться почти со всеми обитателями поместья. Не торчать же столбом на виду у людей, поневоле приходилось заводить разговор, изображая не в меру любопытного гостя - иностранца. А их, обитателей, было много.

Кроме хозяйского дома, был еще и дом-общежитие для холостых и бездомных работников крупного скотоводческого хозяйства, являвшегося основным источником дохода Келтена, разного рода многочисленные хозяйственные постройки, большой сад… Барсику все это было надо исследовать, облазить, обнюхать, пометить… Он делал это медленно, но неуклонно, с каждым днем расширяя освоенную территорию. Я узнал, что мышей местных он исправно жрет, если не поленится поймать, за людьми предпочитает наблюдать, не подходя близко, лошадей боится, собак презирает. Собрал, хоть это и было морально тяжело, и я этим деянием искренне горжусь, все клочки сена и прочую гадость вроде щепок и тряпочек, которые он полизал или пожевал. Собаки, между прочим, кота опасались, хотя он ни одну из них не трогал. Видимо, добычу они в нем не видели, и вообще, считали слишком чужим, что ли. По крайней мере, они к нему не приближались: крупные просто игнорировали, а мелкие откровенно убегали. Дней через десять, узнав, все, что на данный момент требовалось, я с облегчением прекратил изображать дополнительный Барсикин хвост и сосредоточился на общении кошек с Ости.

Весь день я теперь проводил в компании Ости, Тайи и Микана. У последнего, по зимнему времени, работы практически не было, поэтому он с удовольствием целыми днями возился с девочкой. Меня удивляло поначалу, как может уже такой взрослый парень столько времени проводить с такой малявкой, не скучно ли ему. Но потом понял, что дело-то не столько в Ости, сколько в Тайе. Парень, видать, был по-детски в нее влюблен и использовал каждую возможность побыть с ней рядом, но и к девочке он искренне привязался, а та его просто обожала.

Как-то выяснилось, что Микан хорошо рисует, и я, вспомнив свою давнишнюю мысль о комиксах, поделился идеей с детьми. Зерно, что называется, упало на благодатную почву. Теперь они часами сидели бок о бок в творческом экстазе: Ости генерировала сюжет, а Микан обеспечивал исполнение. Мы с Тайей с удовольствием подключались к обсуждению, иногда тайком хихикая над авторами, иногда искренне восхищаясь. Это были, наверно, самые уютные и теплые дни в моей жизни после смерти мамы.

А в мире за стенами поместья уютом и не пахло. Келтен, как и всякий крупный бизнесмен, внимательно следил за политическими событиями и выписывал все три крупнейшие газеты Дерея. Мои неустанные занятия все-таки начали давать плоды, особенно когда я стал постоянно общаться с Лучисом и Миканом, охотно консультировавшими меня. Так что газеты я уже через пень-колоду читать мог и даже почти все понимал без дополнительных пояснений. В поместье у Келтена была довольно хорошая библиотека, в том числе содержащая географические атласы, и я мало-помалу составил общее впечатление о политической обстановке в мире.

Самым влиятельным, крупным, богатым и опасным государством этого мира была империя Сандор, восточный сосед королевства Дерей. С ней пыталась спорить еще одна страна – Хизма, находящаяся на крайнем юге этого континента, называющегося Тойерон. Хизма была абсолютной монархией, как и Сандор, страной тоже воинственной и богатой, но значительно уступавшей по размерам и населению. Между этими двумя политическими гигантами и лавировали все остальные страны континента, включая наш Дерей.