User - o bdf4013bc3250c39

поспешила к Зине. Та, собрав оставшиеся силы, сумела кое-как приподняться

на кровати, потянулась к матери и выхватила из ее рук стакан. Несколько

секунд она пристально смотрела на мутноватую жидкость, напоминавшую

густой огуречный рассол, потом поднесла стакан к губам, опрокинула его и

глубоко вдохнув, жадно, в два глотка выпила. Замерла на мгновение, уронила

стакан на одеяло, выдохнула и зашлась в диком, безудержном кашле. Слезы

так и плеснули из ее глаз, щеки покраснели, от конвульсий сотрясались

плечи.

«Эх, кулема! – подумала мать. – Кто ж пьет на вдохе-то?» - и принялась

легонько постукивать дочь по спине – от кого-то слышала, что это помогает.

Постепенно кашель унялся, Зина в изнеможении откинулась на подушку и

закрыла глаза. Некоторое время она была неподвижна, казалось, и дышать

перестала. Мать испуганно дотронулась до нее.

- Ну как? – спросила негромко.

- Лучше, конечно, - голос Зины заметно окреп, стал ровнее. – Подожди

немножко, сейчас упадет…

- Зина! – укорила мать. – Откуда слова-то такие? Как у заправского алкаша!

- Сама не знаю, - улыбнулась дочь и открыла глаза.

Цвет ее лица постепенно приобретал здоровый оттенок, во взгляде

заискрилась жизнь. Зина откинула одеяло и присела, упершись спиной в

спинку кровати.

- Мама, я сама не знаю, откуда такие слова, - умиротворенно отозвалась она.

– Может, по наследству, а? – и лукаво блеснула глазами из-под свалявшихся

волос.

108

- Что ты такое говоришь? – растерялась мать. – Ты что, отца сейчас

вспомнила, что ли? Мало мы с ним намучились, так еще ты… - но, видимо,

сообразив, что укорами мало чего добьешься, сочла за лучшее апеллировать к

разуму дочери.

- Я так понимаю, что у вас был серьезный разговор вчера? – присев на

кровать рядом с дочерью, издалека начала она.

- Был, мама, и ну его к черту совсем! – резко выкрикнула Зина, обратив к

матери разгоряченный взгляд, от чего та невольно вздрогнула.

- Да! К чертовой бабушке его самого и всю его кафедру! – повторила

девушка. – Нашелся благодетель! Наобещал золотые горы, а сам в кусты!

Герой-любовник выискался!..

- Значит, он отказался? – догадалась мать и, сокрушенно покачивая головой, опустила взгляд в пол. – А я тебе что говорила? Разве станет кто за просто так

жизнь свою ломать, заработанное да накопленное псу под хвост кидать? Да

ты ведь меня не слушала: разведется, и все тут! Вот тебе и развелся.

- Мама, шут с ним, - отмахнулась Зина. – Плевать. Ты у меня есть, мне этого

во как хватит! – она повела торцом ладони чуть повыше головы. – А тебе что, я только ученой нужна? Да?

- Бог с ней, с ученостью с этой! – мать подняла голову и нежно посмотрела на

дочь. – Об тебе душа болит, а не об учености. Ты и так вон какая ученая, институт окончила, диплом на руках. Куда угодно устроишься!

- Я тоже в этом не сомневаюсь, мама, и потому давай не будем об этом

больше. Знаешь что? Налей-ка мне еще полстаканчика, я хочу выпить за

начало моей самостоятельной жизни. Ты слышишь – самостоятельной!

Нальешь? Можешь и себе заодно, поддержи меня в разумном начинании.

109

- Зина, что ж такое? – не на шутку всполошилась мать. – Неужто тебе и

впрямь хочется этой гадости?

- Ты не волнуйся, мама, это я только чтобы в себя прийти, ну, и чтобы забыть

все то… прошлое… Чтобы как отрезать!.. Налей, а? Ты меня не любишь? – и

Зина жалобно взглянула на мать.

- На кого ж я тебя брошу-то? – мать тяжело поднялась с кровати и ушла на

кухню.

Зина захотела встать, выпростала ноги из-под одеяла, нащупала тапочки и

накинула на плечи халат. Запахиваться не стала: озноб прошел, стало тепло, комфортно и уютно. Захотелось курить. Но как же быть? Не посылать же

мать в магазин. А сама она еще не в такой форме, чтобы куда-то выйти. Но по

счастью она вспомнила, что в ее сумочке наверняка должны оставаться

сигареты, купленные вчера Швецом. Раскрыла сумочку, и облегченно

вздохнула. Так и есть – в пачке «Мальборо» еще оставалось пять сигарет.

Вытянула одну, отыскала на дне сумочки зажигалку и прикурила. Дым

приятно обжег легкие, наполнил комнату сладковатым ароматом.

Вошла мать и в оцепенении остановилась на пороге. Зина подошла к ней,

взяла из ее рук стакан с мутной жидкостью и, не глядя в глаза, выпила.

Выдохнула, сделала глубокую затяжку, помолчала немного, потом обняла

заплакавшую мать и, гладя ее по вздрагивавшей спине, нежно нашептывала в

ухо:

- Я не буду такой, как отец, ты не волнуйся, я же сильная, ты знаешь. Мы с

тобой вон сколько всего вынесли, это ли нам не пережить?

Мать тихонько плакала и молча кивала в ответ, тоже обнимая дочь. А Зина

разговорилась, размечталась о будущем, которое, по ее мнению, непременно

должно быть хорошим и счастливым. Она устроится в какую-нибудь школу,

110

ее возьмут везде. Можно в специализированную, можно даже в

министерскую.

- Так ведь, мама? – жарко шептала ей Зина.

- Так, доченька, так, ты у меня умница, - соглашалась мать.

- Тогда сделаем так. Ты мне нальешь еще немного…

Мать вздрогнула и отстранилась от нее.

- Еще немного, - твердо повторила Зина, - и я лягу спать. Сейчас сколько?

Часов десять? Ну вот, к вечеру я буду уже в норме. Идет?

Бедной матери ничего не оставалось, как подчиниться. А когда Зина выпила

еще полстакана самогона, она попросила мать оставить ее одну, заявив, что

она хочет лечь. Мать послушно вышла и плотно притворила дверь. А Зина

сняла трубку телефона и набрала номер кафедры.

- Алло, здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Константина Генриховича, -

стараясь придать голосу четкости, попросила она.

Он взял трубку на удивление быстро, словно ждал ее звонка.

- Это я, здравствуй, - сказала она. - Ничего, все нормально… Да нет, ничего

не болит… Слушай, ты не мог бы заехать за мной? Есть что сказать…

Хорошо, через десять минут буду внизу.

Она оделась, неслышно распахнула дверь и на цыпочках выскользнула в

прихожую. Мать на кухне работала что-то у плиты. Накинув легкий плащ,

Зина плавно подавила ручку, слегка толкнула дверь, оставила узенький проем

и бочком протиснулась в него. Так же неслышно закрыв дверь, она повернула

ключ и по лестнице сбежала на улицу.

111

Первым делом она направилась в соседнее с домом кафе и заказала рюмку

водки. Залпом выпив ее, вышла из кафе, закурила и посмотрела на часы. До

приезда профессора оставалось четыре минуты.

А когда он подрулил к ее дому, она сидела на скамейке у подъезда и курила

уже третью после выпитой водки сигарету. Выйдя из машины, Швец еще

издали заметил, что с Зиной что-то не так. Поднося сигарету ко рту, она