Александр Шуваев - Гном. Трилогия

Адмирал был категорически против поспешного захвата. Он утверждал, что между установлением надежного контроля над городом и созданием там авиационной группировки достаточной мощи возникает опаснейший зазор. Промежуток времени, когда ничтожное расстояние от Пусана до Японии из вожделенного преимущества становится очень опасной слабостью. Флот Метрополии, даже базирующийся на порты Внутреннего Моря, может достигнуть Пусана за несколько часов и наделает тогда страшной беды. Тем не менее, то, что сделано, было сделано, отказываться от ключевого пункта на материке тоже стало бы глупостью и ошибкой. Теперь, с учетом мнения умного моряка, оставалось только принять надлежащие меры. И смотреть, окажутся ли они достаточными.

В войне явно назревал первый кризис, военачальник с двухлетним военным опытом просто не мог этого не почувствовать. Помимо обоснованных совершенно конкретными обстоятельствами рассуждений хорошего военного моряка, его просто не могло не быть. Любое наступление рано или поздно останавливается. Под воздействием противника, истощения, или просто из-за того, что прежние задачи выполнены, а новые пока не определены. Если слишком долго все идет слишком гладко, у профессионального военачальника начинало щемить сердце. Прошло как раз подходящее время, чтобы хоть где-нибудь - да рвануло.

Ноготь среднего пальца

- Ну, слава Богу. В небе полным-полно "юнкерсов", наших - две дежурных пары и в ближайший час больше не предвидится. Наконец-то все, как положено. Я спокоен.

- Это не "юнкерсы", товарищ вице-адмирал.

- Да какая разница? Зато эти вот "вэлы" специально заточены топить корабли... Катера - в море, а фрегаты со сторожевиками пусть отбиваются, все равно не успеют...

Фрегаты, подняв стволы главного калибра на максимальное возвышение, лупили во что-то невидимое, в горизонт, гранаты рвались среди накатывающегося строя самолетов, и операторы непрерывно вводили поправки. Спасибо хоть опытным ребятам-союзникам. Снабдили радиовзрывателями, специально под 130 мм сделали. Наши, за всем прочим, как-то упустили из виду освоить выпуск еще и этих полезных изделий. Теперь в строю японцев то и дело, часто-часто вспыхивали жирные кляксы разрывов, но какой конкретный урон при этом нес враг, на таком расстоянии было не разобрать.

Они видели, как четыре "яковлева" без колебаний повернули навстречу накатывающему с востока валу самолетов и канули в нем, как камешек в набегающей волне, стремясь встретить врага как можно дальше от порта и своих кораблей. Крутясь в немыслимых финтах, стараясь как можно меньше обращать внимания на легкие "зеро", четыре истребителя сосредоточили все свое внимание на пикировщиках, стараясь разбить как можно больше звеньев, сорвать японцам атаку. У них получалось неплохо, у этих ребят, сказывался опыт и превосходные машины, пять бомбардировщиков, оставляя дымный след, канули в воду Пролива, прежде, чем первый советский пилот уронил голову на залитый кровью штурвал.

Это не могло длиться долго, в любом случае не хватило бы боеприпасов, и последний из них таранил очередного пикировщика, так что во взрыве обе машины превратились в одно, общее облако дыма и обломков. Погибнув, четверка унесла с собой восемь бомбардировщиков и истребитель, но вряд ли такие потери намного ослабили атаку, что последовала за этим. Суда серий "ЭК" и "ЭК(м)" просто в силу своего назначения отличались очень неплохим зенитным вооружением и теперь, став в защитный круг, отбивались отчаянно, огородившись частоколом сверкающих трасс, но нападающие знали свое дело. Привычно разойдясь в стороны, они падали на застрявшие на рейде корабли со всех сторон, пронизываемые плотным огнем, временами вспыхивая и врезаясь в воду, но чаще все-таки успевая сбросить бомбы. Один из сторожевиков буквально выбросило взрывом из воды, и теперь он, завалившись на корму и левый борт, стремительно погружался в воду, не успев перевернуться. "ЭК - 4" получил прямое попадание крупной бомбы, окутался черным дымом и погружался на ровном киле. Страшный урон нанесли японские истребители: освободившись от своих непосредственных обязанностей, они торопились израсходовать боекомплекты, непрерывно штурмуя палубы судов. Подожженные, норовили угодить в палубу.

- Нашли себя, - проговорил Юмашев, в силу обстоятельств взявший на себя еще и обязанности коменданта порта в Пусане, - не считаются с потерями, лишь бы смять сразу. В итоге теряют меньше. Это по-нашему. Уважаю.

- Товарищ вице-адмирал, Кузнецов на проводе...

- Слушаю, товарищ адмирал... Не могу знать... Если только базовая - пол-беды, если вместе с палубной, - хана, всех потопят. Хоть один легкий авианосец - и все... Есть, товарищ адмирал... Так точно, выдержали, но потери тяжелые, еще одной такой атаки можем не пережить... Есть не падать духом.

- Разрешите обратиться?

- А чего обращаться? Говорит, что положено говорить в подобных случаях. Чтоб держались. Чтоб аэродром быстрее. Что помощь будет скоро... Да знаю, что будет. Вопрос в том - сколько, в каком темпе. Успеют подбросить столько, чтобы эти, - он махнул головой в сторону моря, - взяли хотя бы паузу?Не долбали бы все время?

Страшное ощущение для офицера из настоящих. Когда вроде бы все правильно, но при этом все плохо, а от тебя ровным счетом ничего не зависит. Атака японцев, в общем, оказалась успешной. Потеряв двадцать три достоверно сбитыми, сбили четыре наших истребителя, утопили два сторожевика из трех, и четыре новеньких, с иголочки фрегата. Еще один продолжает гореть, черный солярочный дым вытекает из него, как вязкая жидкость вроде дегтя, но, говорят, справятся. Еще один получил подводные повреждения близким взрывом, повреждена рулевая группа, начал погружаться, но течь, вроде, - закрыли. А еще везде большие потери личного состава от пулеметного огня и осколочных бомб, сброшенных истребителями.

Чего он не знал, так это того, что сбито было не двадцать три японских самолета. Двадцать семь. Еще пять, дотянув до базы, не подлежали восстановлению. Во всяком случае, в приемлемые сроки.

В Рапалло делили шкуру неубитой Японии, а на просторах Тихого океана исподволь разгоралось самое грандиозное морское сражение в истории. Действительно беспрецедентное как по силам, вовлеченным в него, так и по пространству, на котором оно развернулось в самом начале октября тысяча девятьсот сорок третьего года: оно составляло треть поверхности Земного шара без малого.

Американские авианосцы шли без малого полным ходом, - так, чтобы только не отставали корабли эскорта. Время от времени с их палуб взлетали две-три пары разведчиков. Этот поход значительно отличался от всех прежних, и пилоты обследовали, на максимальную дальность, только сравнительно узкие сектора: дело в том, что на этот раз направление, по которому двигался флот врага, было, в общем, известно. И не так уж редко возвращались с известиями, как правило, довольно однотипными: небольшой караван транспортных судов врага, там-то, скорость такая-то, толкового сопровождения - нет. Тогда авианосное соединение ускорялось, начиналась лихорадочная работа по подъему на палубу пикирующих бомбардировщиков, очень редко - торпедоносцев. Истребители, на всякий случай, все-таки высылались, но, как правило, не более пары.