Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия

Но, увы - это оказалось не так просто. Привыкнув к мысли о всемогуществе техники двадцать первого века, Яша и мысли не допускал, что у этих устройств есть хоть какие-то ограничения. Спасибо Николке, который прочёл приложенную к приборчикам инструкцию. Почти ничего, из того, что там было написано, он не понял, но главное уловил.

Дальность работы в городе - 3- 5 км.

Дальность работы в лесу - до 10 км.

Николка пересчитал километры в привычные версты, и мальчики приуныли. Выходило, что рации будут работать всего- то версты на две, может на четыре - да и то, если позволят загадочные "условия приёма". А от Перловки до Хитрова рынка, куда, собственно, и собирался Яков, было никак не меньше десяти верст.

Оставалось одно: в условленное время Николка приезжает в Москву и находит место, откуда они с Яшей будут слышать друг друга. И дальше - "действует по обстановке": еще один заимствованный из будущего оборот речи.

Что ж, решено; мальчики условились и о времени "выхода в эфир" и об особых словах - на случай, если придется говорить при посторонних. Так, Дрона договорились именовать "дылдой", Геннадия - "очкариком", а бомбиста Лопаткина после недолгого спора было решено оставить "студентом".

Вечерело; Яков трясся в вагончике дачного поезда и обдумывал планы на завтрашний день. Главное - это, конечно, поиски бельгийца; молодой человек не сомневался, что студент Лопаткин в самом скором времени выйдет на связь со своим заграничным покровителем. Колеса "пфлуговского" вагончика усыпляюще стучали на стыках рельсов, и Яша, пристроившись в углу деревянной скамьи, задремал.

**********************************************

Комментатор старался вовсю: "Благодарим всех участников фестиваля "Времена и Эпохи 2014" за великолепное зрелище, напомнившее нам, москвичам, о столетнем юбилее грозных событий начала 20- го века, о Первой Мировой войне; о славе русского оружия и о патриотическом духе наших дней!!"

По рядам реконструкторов прокатилось слитное "Ура!"; старались все: и русские пехотинцы в гимнастёрках цвета хаки, и немцы в фельдграу, и стоящие на фланге сумские гусары - белорусский клуб, чья эффектная сабельная атака, вслед за трещавшим пулеметами "Остином"* завершила потешную баталию.

##* "Остин" - бронеавтомобили, созданные британской фирмой "Остин" по заказу России и строившиеся там же в 1914-1917 годах в различных модификациях.

Корф, сидел на тонконогом гнедом коне; животное нервно прядало ушами после каждой волны приветственного клича. После третьего "ура" барон вырвал из ножен палаш, вскинул его в приветственном салюте. Ряды снова взревели, а барон, чуть помедлив, опустил руку, держа палаш наотлет - и поднял коня на роскошную вертикальную свечку, заставив на несколько секунд замереть в этой позе.

Теперь взревели и трибуны: зрители, окружавшие поле, неистово приветствовали барона. Вокруг Корфа, превратившегося на миг в конную статую, жужжал маленький квадрокоптер телевизионщиков, но барон не обращал никакого внимания на мудрёный аппарат: в глазах его проходили по царскосельском плацу ряды Конной Гвардии и преображенцы...

- А ведь хорош! - Уланович, бессменный руководитель одного известнейших из клубов исторической реконструкции "Литовский уланский полк" восторженно подтолкнул Каретникова локтем. - И где вы, батенька, откопали эдакого молодца! Удивительно, однако - как это мы его раньше не приметили...

Матвей Петрович привел Корфа к кавалеристам, готовившим лошадей для предстоящей баталии примерно за полчаса до ее начала. На плац-театр уже подтягивались нестройные колонны пехоты, фыркали моторами броневики; однако ж, кавалерия, чей выход был запланирован лишь под конец выступления, пока не торопилась.

Увидев лошадей, барон приободрился: машинные и градостроительные чудеса, которых он вдоволь насмотрелся за последние три с половиной часа (Ромка вез Корфа в Коломенское на такси, и барон всю дорогу не отрывался от окна), уже порядком его утомили. Так что он искренне обрадовался и лошадям и людям в непривычной его глазу военной форме, с саблями на портупеях; и родным до боли запахам навоза и лошадиного пота, пропитавшим мундиры этих потешных, но все же, таких серьезных кавалеристов.

Больше всего Ромка боялся, что барон в такой ситуации поведет себя высокомерно - в самом деле, как еще конногвардейцу, аристократу, кавалеристу до мозга костей, реагировать на этих "конников выходного дня", нацепивших царские мундиры на потеху зрителям? К счастью, он ошибся. Корфу хватило такта понять, что люди, предающиеся этому странному на его взгляд занятию, на самом деле горячо увлечены своим делом. А если они сидят в седле не так, как это подобает чинам регулярной русской кавалерии - так это вполне простительно для тех, чья жизнь проходит в окружении мудрёных механизмов.

Реконструкторы окружили Корфа плотным кольцом; мундир и амуниция барона вызвали у них совершеннейший восторг. Не обошли вниманием и Ромку - особенно любителей военной истории порадовала винтовка Крнка. Её передавали из рук в руки; клацали затвором, вскидывали к плечу А молодой человек с ужасом думал о том, что не успел выбросить из подсумков боевые патроны; подполковник, в точности выполняя просьбу барона, прислал полное оснащение нижнего чина Троицко-Сергиевского резервного батальона, включая сюда и положенные по уставу огнеприпасы. Ромка обнаружил их уже здесь, в Коломенском, когда принялся прилаживать на себя амуницию - и покрылся холодным потом, вспомнив как вежливые полицейские припустили их, как участников шоу, мимо рамок металлоискателей. А что было, прояви они бдительность?

Общение барона с реконструкторами-кавалеристами- закончилась ожидаемо - к нему подвели коня и Корф, предварительно подергав какие-то ремешки (Ромка не разбирался в лошадиной упряжи) взлетел в седло. Реконструкторы расступились; барон несколько раз коня крутанул на месте, пустил короткой рысью, а потом пошёл размашистым галопом. Доскакав до дальнего края поляны, Корф развернулся, выхватил палаш и, выставив его между ушей лошади, как пику, пустил коня в карьер. Зрители зааплодировали, и уже через несколько минут было решено, что барон примет участие в шоу. А так как снежно-белый мундир, кираса и каска с литым орлом, мало подходили к окопам, пулеметам и запачканным землей гимнастеркам - Корфу предложено было принимать заключительный парад участников баталии, - что он и проделал с истинно лейб-гвардейским блеском.

Для Ромки тоже нашлось дело; вместе с русской пехотой он послушно бегал в атаку и отступал, изображая бегство от плюющегося пулеметным огнем немецкого броневика, выползшего к самой линии русских окопов. И вот теперь, вместе со всеми, кричал "Ура" великолепному барону, отдававшему честь перемазанным, грязным, усталым, но несказанно довольным реконструкторам.