Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия

Старый Ройзман не относился к числу ортодоксальных хасидов, что в большом числе обитали на западе Империи, на Подолии или в Польше. А потому – в свободное время охотно почитывал "некошерные", по его собственному выражению книги – и обожал пичкать племянника подчерпнутыми из них откровениями. Одно из них, заповедь китайского мудреца по имени Конфуций, Яша запомнил особенно хорошо.

Евреи-книжники

"Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывет труп твоего врага." – учил китаец. Яша видел в этой фразе призыв к вере в высший промысел – если то, к чему ты стремишься, на самом деле тебе необходимо – запасись терпением, и судьба непременно даст тебе шанс. И тут уж только от тебя будет зависеть – разглядишь ли ты его в бурных волнах Великой Реки, или легкомысленно отвернешься, чтобы поглазеть на какую-нибудь ерунду.

И вот, сегодня, Яша, наконец, дождался! Нет, трупа не было, хвала Творцу. Да и не воспринимал он своих подопечных, как врагов – в конце концов, ничего плохого они ему не сделали, а слишком личное отношение к объетам слежки могло пойти лишь во вред делу. Скорее – Яша был благодарен тем, кто сумел подкинуть ему по настоящему увлекательную задачку.

Слежка на Сухаревке почти что подошла к концу. Пяток страниц потрепанной записной книжки Яши были заполнены заметками касательно часового ловчилы; дядя Ройзман должен был остаться доволен. Яков уже совсем собрался покинуть заполненную народом площадь, как вдруг в толпе, возле развалов, торгующих всякой мелочевкой, мелькнуло знакомое лицо.

Сухаревский рынок

Грандиозная толкучка жила своей обычной жизнью Напротив помпезной Шереметевской больницы, в самом широком месте садовой улицы, колыхалось море народу; лишь по обеим краям этого столпотворения оставались узкие дорожки для проезда. Такая толпа собиралась на Сухаревке не во всякое время – особенно много публики было по воскресеньям, когда на площади вырастали ряды палаток и ларьков, раскинутых только на один день.

Торговля на Сухаревке велась случайная. Сюда ходили разыскивать украденные вещи – и недаром, ведь Сухаревка всегда считалась наилучшим местом для сбыта неправедно нажитого добра. Добычу доставляли сюда возами – или тащили под полой, украдкой озираясь по сторонам и выискивая палатку доверенного барыжки. Товар немедленно выставлялся на одном из бесчисленных сухаревских развалов; нередко он отдавал дымком пожара, и уж почти наверняка был полит горючими слезами – от бедности и безысходности.

Саухаревские развалы

Пройдох, предлагавших доверчивым москвичам мебель, платье "сухаревской работы" было здесь не счесть – в этом отношении новый подопечный Яши, ушлый часовщик, вовсе не выделялся из общей массы. Сухаревка всегда жила одним лозунгом: "На грош пятаков". Кого-то гнала сюда нужда, кого-то – жажда прибыли, но многие являлись на сухаревку ради своей страсти – во всякое время здесь можно было встретить собирателей, коллекционеров, нумизматов – тех, кто привык терпеливо рыться в отвалах пустой породы, выискивая редкие алмазы или камешки с прожилками самородного золота.

Среди коллекционеров встречались настоящие знатоки – скажем, фарфора или старого серебра; но таких было немного. По большей части здесь жаждали купить за "красненькую" подлинных фламандцев, или краденую бриллиантовую брошь за полста – чтобы потом перепродать с барышом. Хотя наверняка и картина окажется ученической мазней и бриллианты – из дешевого стекла; публика все равно шла сюда, лелея свои мечты и упрямо ища "на грош пятаков".

Толпились такие вот искатели случайного сухаревского счастья позади палаток, где второразрядные барахольщики раскидывали свои рогожки. На них был разложен всякого рода чердачный хлам: сломанные медные ручки, замок от кремнёвого ружья, обломок старинной канделябры, посуда из разрозненных сервизов, финифтяные ножны от кавказского кинжала.

Барахольщики

Возле одной из таких рогожек, заваленных всевозможным старьем, Яша и углядел Олега Ивановича. Американский господин разглядывал шпагу почтового ведомства в вытертых до белизны ножнах; барахольщик угодливо подсовывал покупателю какую-то дрянь, а тот снисходительно отвечал, изучая приглянувшийся товар.

В стороне, на рогожке, было отложено то, что господин успел отобрать. Выбор Яшу удивил – длинный, позеленевший на бронзовых частях пистоль времен Наполеоновских походов, подзорная труба без стекол и истертый кожаный погребец, в каких офицеры, из тех, что победнее, возили дорожный припас. Рядом с погребцом было вывалено его содержимое: два полуштофа с фигурными пробками, одна из которых была расколота пополам, солонка, суповая миска без крышки, походная кружка для глинтвейна и грога. Отдельно – стеклянные стаканы, лафитный прибор и медная кастрюлька из томпака, крышка которой могла, при случае, заменить сковородку.

Яшу изрядно удивил этот набор –важному господину из Америки не пристало возиться с никчемным хламом. Тот, однако, выглядел вполне довольным своей покупкой. Повинуясь жесту, барахольщик вытащил из-под карзины кусок рогожи и принялся завертывать в нее приобретения клиента. Шпага не влезала; торговец пытался пристроить ее и так и эдак. В итоге получился объемистый светрок – видомо, Олег Иванович сделал немало приобретений, и теперь вот, собираясь домой велел увязать все заодно. Рогожа, в которую сквалыга-барахольщик замотал покупки своего клиента, была вовсе негодной – сущее рванье. Олег Иванович неуверенно взвесил поклажу в руках – и стал оглядываться по сторонам. Яша вмиг сообразил – вот он, шанс! Молодой человек подлетел американскому гостю и зачастил:

– "Так что господин хороший, готовьте гроши, багаж куда хошь доставим, в лучшем виде справим!" –

Яша жил в Москве уже больше 4-х лет и в совершенстве изучил уловки мальчишек-разносчиков, во всякое время ошивающихся на рынках и у торговых рядов, в поиске кому понадобится поднести что-нибудь до дома или до стоящей в переулке пролетки. При лавочках посолиднее были свои разносчики – без них не обходилось ни одно приличное заведение. А вот при мелочной торговле кормились целые стайки малолеток, готовых ухватить случайный приработок – а то и вовсе удрать с товаром зазевавшегося покупателя. О том, видимо, и подумал барахольщик – увидев незнакомого парнишку, подскочившего к клиенту, бдительный хозяин рогожи замахал руками, стараясь спровадить незваного помощника.