Александр Слемзин - Метаморфоза: рассказы, новеллы

Подкинул два полена. Пытался поймать мысль и ощущение, которые остались от короткого контакта с новым соседом. Фантазия рисовала разные варианты и характеристики этого человека. Самое близкое, что пришло в голову – какой-то гибрид героев Достоевского, сошедший с книжных страниц. Так сидел я, глядя на огонь, размышляя о предстоящем знакомстве с этим загадочным человеком.

Мои размышления прервал голос, раздавшийся за спиной, от которого я вздрогнул:

— Как она себя чувствовала?

— Кто?

— Вера….

— М…. хорошо…..наверное….

Я растерялся и не знал, что ответить. Такое случается лишь в дешевых драмах, которые я не пишу. Разные потоки мыслей о Вере и об этом мужчине соединились как две реки в одну и побежали далее вместе. Мужчина сел в качалку и молча уставился в огонь. Смотрел на языки пламени каким-то окаменевшим и не моргающим взглядом. Ощущение дискомфорта вернулось ко мне, хотя ни малейших оснований для этого не было. Боковым зрением я смотрел на нового соседа. Чуть сутулый, шатен, прибалтийский или ярко-выраженный европейский тип лица, такими шаблонными словоформами я описывал себе его, разглядывая исподволь, одет просто и без изысков в черный костюм, по которому не определишь социальный статус…

— Да расслабьтесь Вы, – опять неожиданно, что я вновь вздрогнул, сказал сосед, – я знаю, что находясь в таком состоянии иногда могу погружать, сам того не желая, окружающих людей в чувство дискомфорта, а иногда и паники. Не затем я здесь. Меня Андреем зовут.

Мы обменялись рукопожатием, я назвал себя. И новый знакомый опять погрузился в молчание. Сколько длилось оно – не знаю. Я пытался сконцентрировать свои мысли, но они как-то разбегались, прыгая от Веры к Андрею, как теннисный шарик.

— Вера уехала познать разочарование, но это её право и её выбор, – вновь заговорил Андрей, – не говорить с вами она не могла, потому что такие места, как этот отель – это её места. А вы хороший человек. Из мыслящих. Я вам тоже расскажу, но не много. Самую суть, чтоб картина была более полной. Когда-нибудь мы поговорим о жизни, обо всем, но не сейчас, в другой раз. Мы встретимся, я знаю….

И он опять замолчал. Прибежал хозяин, суетясь и предлагая что-то, но я как–то коротко и ёмко попросил не мешать. Почувствовав ситуацию, австриец исчез.

— Я ехал догнать её и отговорить, – продолжал сосед, – но завтра вернусь обратно и не буду этого делать. Значит, так предписано тому быть…. Я не всегда еще могу понять. Это… Обычно-человеческого во мне мало осталось. Конечно, как все люди, могу испытывать эмоции: радоваться, грустить, ревновать, особенно впадать в гнев, быть веселым и грустным. Но самая большая задача, которую человек может осуществить в жизни – это победить себя. Во многом я победил.

У меня мироощущение как у маленькой клетки большого единого организма -большого мироздания. А другое восприятие – обычное, человеческое. Как-то сосуществуют два в одном. Сюда я несся как оскорбленный мужчина, а сейчас уже воспринимаю всё как философ, наверное. Дурацкое это слово – «философ», сродни «придурку»….

Андрей опять замолчал, неотрывно глядя в огонь. А я пытался осмыслить сказанное им, и соединить в одно целое двух таких разных людей. Не соединялось.

Историю нашу вы знаете, – еще тише продолжал сосед, – пусть будет свободна как птица от разных форматов отношений, и от меня в том числе, ей это сейчас нужно. Да, правильно думаете, странная мы пара: идеалист и максималист. Но так предначертано. Для меня Семья – это соединение двух душ в вечности. А жизнь – это всего лишь участок пути. Она такая разная, наша жизнь, порой с неожиданными зигзагами и поворотами. Неизвестно, что ждет впереди.

Мы очень долго мучили друг друга, ломали, переделывали под себя, под свои цели. Но здесь я сумел одолеть себя и принял Веру такую, какая она есть. Даже сейчас, ушедшую к другому мужчине. Ждал от неё того же. Она очень заботливо относилась ко мне, но в душе ждала, терпеливо ждала, когда я дам ей то, чего она ждет от меня. А я не давал, хотя мог. Есть препятствие высшего порядка. Либо «в печали и радости, либо никак»….

Вот такое, блин, «кольцо мёбуса». А пойти на соглашение, не решив Главного – это конформизм. Как бы брачный контракт. Ты делаешь Дело – я твоя жена. Не могу. Только по высшему порядку: я – твой мужчина до гробовой доски, в любой ситуации, и ты – моя. И никак иначе. Всё остальное потом. А не наоборот. Так было всегда…

Хотя Вера – самый чистый и хороший человек, каких я более не встречал в своей непростой жизни. Но вот это главное препятствие не дало нам стать единым целым – семьей. Вот так могут заблудиться двое умных и мыслящих людей.

Но есть и другой малый закон жизни: если женщине не дать того, чего она хочет, то она сама это возьмет. Пусть…. Важен итог этого всего, а он еще далеко впереди.

Пусть будет так, как будет... С Богом…

Андрей встал и ушел к себе в номер. А я еще долго не мог прийти в себя от услышанного. Глубина, с которой он всё это говорил, вызывала оторопь, по спине ползли мурашки. Я пытался понять его голос, тембр. Но как описать гортанное пение шамана. Так же и в этом случае. Говорил не он, говорила его душа. Какие боль и надлом! И это в Европе, которая привыкла к легкости восприятия и отношений. Истинно русские, однако.

В эту ночь спалось плохо, лезли мысли о суетности бытия, о бессмысленности человеческих усилий в этой жизни. Андрей разбудил во мне, сам того не желая, целый пласт мыслей. Очень глубоких мыслей. Пришлось выпить снотворное и кое-как уснуть.

Утром я встал поздно, соседа уже не было. Болела голова, не радовал уже и австриец со своими деликатесами, и альпийские виды. Дорогу со стороны Австрии тоже уже очистили. И я собрался следующим утром в путь. Из головы не выходили Андрей и Вера. Они были оба со мною, в моих мыслях, в моей душе.

Тягуче прошел день.

Когда взошло солнце, я собрался в путь. Австриец был неподдельно печален. Прощаясь, обнял меня, что для европейца редкое явление. Упаковал мне с собою пива и каких-то вкусностей. Я обещал вернуться в его «Перекресток». А ведь действительно, перекресток человеческих судеб.

Вернулся в Прагу, жизнь пошла своим чередом. Воспоминания об отеле и странной паре как-то сгладились, точнее, утратили свою сочность. Вера писала, иногда звонила. Два раза мы встречались, когда она бывала в Праге. Андрей писал очень редко и звонил еще реже. Но любое письмо заставляло задуматься о чем-то очень серьезно.

Съездив в Цюрих, Вера не разочаровалась, но и не очаровалась новым мужчиной. Но по мере развития отношений он всё более импонировал ей, пришла влюбленность. Она рассказывала: «Он очень обстоятельный, русский по происхождению, не жил в России, но бывает там часто по делам. Занимается финансированием в алмазной отрасли. У него два дома: один под Цюрихом, другой в Майами. Любит горы, альпинист, очень сдержан в поведении, но всегда внимателен к женщине».