Неизв. - i_abb63ff531b1f023

— Доброе утро, — пробурчал кто-то в дверях кухни сонным голосом.

Лена, дернувшись от неожиданности, чуть не уронила сковородку. Повернувшись на голос, она увидела Руслану и замерла, разглядывая ее. Девушка стояла, накинув на себя плед, с таким видом, будто бы она не спала лет, эдак, сто, плюс-минус пару годков. Растрепанные волосы торчали во все стороны, и уж в этот момент никто бы не посмел сомневаться в том, что Руслана похожа на льва. Чуть прикрытые глаза, не выражавшие ни одной умной мысли, смотрели прямо, не видя ничего. Девушка еще не проснулась.

— Прелесть, — протянула Лена, с улыбкой разглядывая Симбу.

— Ты что, ты вообще… а? Ну… это. Спать должна еще… — Руслана честно пыталась как-то выразить свою мысль, однако это выходило у нее поначалу не очень, но затем, замолчав на какое-то время, будто бы набираясь сил, девушка продолжила: — Так. Ты должна лежать в кровати. Ты больная, тебе ничего делать нельзя. Постельный режим. Точка. Вот… А чо пожрать есть?

Лена засмеялась, что привело, в конечном счете, к тому, что она закашляла, но потом, под пристальным и осуждающим взглядом Великого Врача, молча указала на сковородку с жареной картошкой.

— Садись, дальше я сама разберусь, — уверенно сказала Руслана, постепенно просыпаясь.

***

— Блин, ну что за непруха, а? Лена заболела, Руслана присматривает за ней, ты какой-то неразговорчивый, ну что мне делать, а? Я так с ума сойду со скуки! — Ирка показывала все свое негодование Леше, который со спокойной улыбкой выслушивал все то, что с самого утра говорила ему сестра.

— День еще только начался, а ты уже зудишь, — парень не переставал улыбаться.

— Что ты лыбишься, а? Вон лучше девушкам другим глазки построй, — отмахнулась рыжая.

— У нас сегодня кураторский после второй пары, — не обратив никакого внимания на колкость сестры, сказал парень, который сегодня все же рискнул надеть красные линзы. Ирка ему еще дома сказала, что если, чуть что, то она со стенки деканата его соскребать не будет.

— Еще лучше! «Забери меня море и *бни о скалы, меня за*бало считать интегралы» у нас же нет сегодня?

— Да, лекции по вышке закончились вроде еще на той неделе. И не ругайся, пожалуйста, — мягко попросил парень.

— Слышь ты, святоша, — Ирка повернулась к своему брату и нахмурила брови. Перегнав зубочистку из одного конца рта в другой, рыжая сделав жест аля «чо, проблемы?», так и замерла, испепеляющее глядя на своего младшего брата.

— Радуйся, что у нас сегодня, считай, только одна пара. Это практическое по химии важно лишь тем, кто сдает сейчас оставшиеся хвосты, — парень задумчиво посмотрел на учительский стол, возле которого столпилась чуть ли не вся группа.

— Лешка, ну! Что делать будем? — Ирка не унималась. — Да давай пошлем в пень волосатый этот кураторский, там все равно будет что-то типа «ну вы, типа, чтоб ваще не показаться тупыми, подготовьтесь к экзаменам как следует, а потом, типа, все такие зачеты дополучите, хвосты пообрезайте и вперед в объятия тетки-сессии». Тьфу! Слушать надоело уже.

— Мне нужно быть там, — пожал плечами парень.

— Ну нафига ты соглашался быть старостой? Вот что тебе от этого? Великий помощник и заступник, емана. Сейчас бы поехали бы к этим двум, чтоб им там скучно не было — а без меня, конечно, скучно! — и потусили бы там. Ленка бы нам на гитаре что-нибудь опять забацала, ты бы на кухне готовил что-нибудь прям офигенски вкусное, а мы с Русиком бы херней страдали. Эх… — мечтательно протянула рыжая.

— Не называй ее так, — не отрываясь от тетрадки, в которой он выводил различные узоры, мягко сказал Леша.

— Кого? — не поняла Ирка.

— Ее.

— А у этой твоей «ее» есть имя?

— Руслана. Не называй Руслану так, — поправился Леша.

— Как так? — не понимала рыжая. — А! Русиком? Да заметано… а чо такое? — Ирка, лукаво сверкнув ярко-голубыми глазами, нелюбезно пихнула младшего брата в бок. — Ну-ка в глаза смотри!

Леша, пользуясь тем, что у него длинная челка, скрылся от любознательного взгляда Ирки. Однако рыжая, обладая недюжинной силой, живо развернула к себе Лешу. На бледной коже чуть проступил румянец, который не заметить было невозможно, а глаза упорно старались не смотреть на Ирку.

— Е-мае… — протянула Ирка, тут же отпустив Лешу.

Парень медленно повернулся обратно и продолжил уже не выводить разнообразные узоры, а рисовать что-то. Или кого-то.

========== История шрама ==========

Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты

почувствуешь ее вновь. © Джоан Роулинг «Гарри Поттер и кубок огня»

— Пожалуйста! — Лена уже не знала, как можно достучаться до Русланы. Девушка была непоколебима и непреклонна в своем решении оставить зеленоглазую дома до понедельника.

Хоть Лена и шла постепенно на поправку, и серьезное развитие болезни успели пресечь вовремя, Руслана все же не хотела, чтобы светловолосая пошла сегодня в поликлинику, а завтра — уже в университет.

— Угомонись, женщина, — сверкнув глазами, девушка тут же скрестила на груди руки, словно показывая этим жестом всю честность намерений и всю воинственную решимость. Лена, сдавшись, устало присела на уже сложенный диван. Постельный режим девушка наотрез отказалась соблюдать.

— Хорошо. Хорошо! Вот видишь, — Лена чуть приподняла руки ладонями вверх и покачала головой, — я спокойна как удав. Я сижу, я не буяню.

— Вот и сиди так до понедельника, — уверенно заявила девушка.

— Но!..

Руслана посмотрела на Лену таким взглядом, что все «но» и прочие недосказанные слова просто в испуге залезли обратно, не желая встречаться с этими глазами.

Уже давно перевалило за полдень. Снег шел не прекращаясь. Казалось, что за окном нет ничего, кроме белого цвета. Невозможно было различить, где падают снежинки, где белое небо, где крыши домов, покрытые снегом, контуров не было видно, они стирались невидимым ластиком. Белый мир. Словно белый чистый лист, с которого многие начинают новую жизнь, говоря себе о том, что в этот раз обязательно все будет иначе. Белый мир. Он обнадеживает, он завораживает. Он холодный и иногда кажется пустым. Но лишь для тех, кто не в состоянии увидеть что-то на белом фоне.

Лена уже несколько минут в молчании смотрела в окно, точнее сквозь него. Вновь хотелось что-то писать, но что, девушка не знала. Светловолосая лишь осознавала, что есть что-то внутри, что рвется наружу, о чем хочется сказать, о чем хочется написать, но выходит только одно — промолчать об этом.

Какая-то знакомая грусть заполнила всю девушку.

— Белый… — начала вдруг Лена.

Руслана молчаливо повернула голову в сторону девушки, ожидая продолжения начатой фразы.

— Мой любимый цвет.

— Ага, — протянула Руслана. — А я-то думала, что такое многообещающее начало, что ты сейчас как выдашь какую-нибудь жутко философскую мысль, что меня аж потом сметет твоим интеллектом и знаниями, — засмеялась девушка, но, увидев, что Лена даже не улыбнулась и, более того, продолжает смотреть в окно, перестала смеяться.