Том Уикер - На арене со львами

Машина всползла по склону и проехала под аркой. Лучи фар упали на каменное изваяние Старого Зубра, на укрытый цветами холмик. Морган вылез. Адам вылез следом за ним, не выключив мотора, и его урчание смешивалось с шепотом ветра в листве, когда они шли между надгробными камнями. Морган прошел мимо могилы Андерсона к каменным ногам Старого Зубра на незыблемом вечном пьедестале.

— В Ханте было немало от Старого Зубра, немало такого, что не согласовывалось со всем остальным — с тем, чего он ждал от себя, к чему стремился.— Морган пошарил во внутреннем кармане пиджака, где по старой репортерской привычке хранил запасной карандаш.— И все же он мечтал выявлять в человеке лучшее, а не худшее.

Морган опустился на колено и начал писать на пьедестале под словами И ВСЕГДА БЫЛ ЧЕЛОВЕКОМ.

— Может быть, идеал был слишком высок, но идеал этот он создал для себя сам, и может быть, лучше, чтобы идеал был слишком высоким, чем слишком низким. Мне кажется, он дал Старому Зубру хороший бой.

— Что это вы делаете?

— То, что надеялся сделать Хант, как он сказал мне в одну давнюю ночь. Правда, тогда он не думал, что это будет относиться и к нему самому.

Морган выпрямился. Под выбитой в граните эпитафией карандашом, блекло и криво, он написал: КАК ВЫ.

— А позволительно ли портить могильные памятники?

— Не беспокойтесь,— ответил Морган, глядя снизу на каменные ладони, на мраморные глаза.— Время все сотрет.

Адам подвез Моргана к «Зеленому листу» и отъехал, резко переключив передачу — с неодобрением, как показалось Моргану. Морган поднялся к себе в номер, позвонил в редакцию и в самый последний миг перед сдачей номера в набор успел продиктовать сообщение о том, что губернатор, по всей вероятности, назначит в сенат Соединенных Штатов вдову Андерсона Ханта. Кушайте на здоровье, Мертл Белл, подумал он и уснул, как убитый.

Рано утром он поехал на такси в аэропорт и успел на утренний рейс. Погода была вполне летная, но самолет делал до Вашингтона две посадки, и к концу рейса желудок и челюсти Моргана ныли от напряжения. Однако он чувствовал, что готов схватиться с главным редактором. Ведь он — настоящий газетчик, немалая ценность; можно будет даже предъявить ультиматум и посмотреть, как им это понравится. Вон старик Барстоу посеял в Пентагоне свару, того гляди головы полетят; пожалуй, он и это сунет главному под нос. И Келлер получит прибавку, черт побери. Ну, а Энн и Ричи, что ж, сегодня вечером он поведет Энн куда-нибудь поужинать и посмотрит, не удастся ли начать все с новой страницы, хотя бесчисленные прежние новые страницы и ужины не слишком обнадеживали. А в воскресенье играют «Янки»; Ричи будет в восторге — он ведь, пожалуй, единственный болельщик в мире, который считает «Вашингтонских сенаторов» первоклассной командой.

Зажегся сигнал «Пристегнуть ремни». Вашингтон. Они подлетали со стороны Потомака, прошли, снижаясь, над мостом, ведущим с Кей-стрит; слева виднелись серые шпили Джорджтаунского университета, внизу — остров Теодора Рузвельта. Классические белые колонны памятника Линкольну, чистые, словно мечты, вздымались над Зеркальным бассейном; а дальше к ясному, голубому небу возносился памятник Вашингтону — высокий и бесстрастный. В дальнем конце проспекта за кирпичным игрушечным замком Смитсоновского института и каменной громадой Национальной галереи, на холме безмятежно возвышался купол Капитолия, прекрасного, как надежда. Самолет качнуло в восходящем потоке жаркого воздуха. Прямо под собой Морган увидел памятник Джефферсону, а за кончиком крыла открылся Белый дом и парк перед ним.

На секунду окно Моргана вместило его целиком — чистое видение Америки, величественный каменный фасад республики, романтичный идеал человека. Он блестел в утреннем свете, и с высоты трава казалась зеленой и свежей. Затем самолет пошел на снижение, и Морган увидел на мосту Четырнадцатой улицы длинные сверкающие вереницы машин, которые везли пассажиров навстречу деловому дню, населяя чистое видение смертными людьми.

За бурой, грязной рекой проплыли улицы, кишащие прохожими, пчелиные соты домов, оголенные пустыри. Морган едва удостоверился, что жизнь идет своим ходом, а самолет уже приземлился. Теперь только бы не попасть в затор, и он как раз успеет прочесть у себя в кабинете утреннюю почту, прежде чем отправиться к Кокрофту.

ОТ АВТОРА

Я глубоко признателен за подробнейшие сведения о труде сезонных рабочих великолепным статьям Кента Поллока, которые печатались с 5 по 12 октября 1969 г. в газете «Пост», Палм Бич, штат Флорида, а также за достоверные документы и протоколы заседаний сенатской подкомиссии по расследованию труда сезонных рабочих и социальному обеспечению. Однако в действительности нет ни таких фирм, как «Агро-Упаковщики», ни таких мест, как Согес-Два, сколь бы они ни были характерны. Все это вымышлено.

За исключением отдельных исторических лиц, о которых я считал необходимым упомянуть, все персонажи в этом романе также вымышлены.

Том Уикер