Евгений Введенский - Либерия

Монровия была погружена во мрак, но в этом мраке кипела жизнь. Мужчины общались друг с другом, хрипло крича и размахивая руками; женщины разводили огонь под котлами и что-то толкли в высоких деревянных ступах; группки голых детей перебегали через дорогу, не обращая ни малейшего внимания на приближавшиеся машины. На обочинах шла бойкая торговля: почти возле каждой лачуги стояли лотки, на которых были разложены нехитрые товары: мыло, спички, сигареты, печенье, сахар, свечи; продавцами были женщины или дети. Повсюду что-то шипело на маленьких жаровнях, из кассетных магнитофонов и радиоприемников хрипела музыка, люди жгли костры и что-то пили из пластмассовых бутылок, танцевали и горланили песни.

Машин на дороге было немного; в основном попадались такие же желтые такси, как и наше, в столь же жутком состоянии. Видимо, счастливчики, которым удалось стать владельцами автомобиля, сразу же красили его в желтый цвет и отправлялись зарабатывать деньги извозом. Вокруг тарахтели десятки мотоциклов, лихо обгоняя неповоротливые машины; на каждом из них сидело по два-три человека.

На дороге царил хаос, замедлявший и без того небыстрое движение. Не было ничего похожего на дорожные знаки или разметку. Темные фигуры беспечно ходили по проезжей части, не обращая внимания на движущиеся мотоциклы и машины, которые непрерывно сигналили, оглашая окрестности сплошным разноголосым воем. Увидев на встречном транспортном средстве знакомое лицо, водители останавливались прямо посередине дороги и завязывали друг с другом оживленную беседу.

Отсутствующее электрическое освещение заменяли импровизированные светильники, сооруженные из пластмассовых бутылок с обрезанным верхом; внутрь был засыпан песок, из которого торчали горящие свечи. Кое-где попадались керосиновые лампы. Лишь несколько больших зданий, окруженных высокими бетонными заборами с колючей проволокой, было освещено электрическим светом; оттуда доносилось мощное рычание дизельных генераторов, перекрывая даже несущуюся отовсюду музыку.

Я ошеломленно смотрел вокруг — на это загадочное, манящее к себе праздничное буйство живых красок, извергающееся на десятки метров вверх и хлещущее во все стороны огненными струями под покровом теплого, влажного одеяла тропической ночи. Мозг отказывался понимать увиденное, и я все глубже погружался в тупое заторможенное состояние.

*******

Наконец, такси съехало с главной улицы, несколько раз повернуло и остановилось у коричневых железных ворот. Из-за высокого бетонного забора с протянутой по верху колючей проволокой выглядывало одноэтажное здание. Фары выхватили из темноты девушек в коротких юбках, которые сидели на корточках неподалеку и внимательно наблюдали за нами.

Таксист сигналил минут пять, но ворота никто не открывал. Чертыхаясь, Омар поднял с дороги камень, забрался на капот такси, прицелился и изо всех сил швырнул его за забор. Оттуда послышался возмущенный возглас; заспанный охранник распахнул ворота, и машина въехала во двор.

Выйдя из машины, Гена протянул таксисту мятую пятидесятидолларовую бумажку; тот поклонился и благодарно прижал ее ко лбу:

— Спасибо, начальник! В любое время, окей?

Пройдя мимо большой деревянной клетки с двумя мартышками внутри и бетонной будки с генератором, оглушительно рычавшим и испускавшим в горячий воздух клубы серого дыма, мы вошли в дом. Здесь работали кондиционеры! Я с наслаждением вдохнул прохладный воздух и ощутил, что мозг снова начинает работать.

Я огляделся вокруг. Извилистые бетонные стены были кое-как замазаны голубой краской, а дверные и оконные проемы были настолько кривыми, что двери и окна закрывались не полностью, оставляя внешнему миру широкие щели. Кажется, примерно так должен был бы выглядеть изнутри домик Винни-Пуха. Впрочем, возможно, по местным меркам это был почти дворец.

Мне предназначалась небольшая квадратная комната с высоким потолком, обставленная плетеной мебелью; платяной шкаф, широкая кровать, стулья и тумбочка образовывали единый ансамбль в этническом стиле. Над окном гудел кондиционер.

— Знаешь, для чего это? — спросил Гена, показывая на стоявшую на тумбочке коробку с влажными салфетками.

Я пожал плечами.

— Стирать сперму с черных девушек, — пояснил Гена после многозначительной паузы.

Я понимающе хмыкнул.

— Пульт от кондера — вот здесь, ванная — вон там, полотенце — в шкафу. Слушай, ты с дороги не сильно устал? Может, в ночной клуб съездим?

— Разве здесь есть ночные клубы?

— Есть-есть. Только там всякое старье крутят. То, что здесь сейчас слушают, в Тель-Авиве уже отыграло полтора-два года назад.

— Это мне как раз-таки без разницы. Проблема в другом... У меня денег нет.

— Сегодня фирма за тебя платит, — великодушно махнул рукой Гена. — Сейчас я тебе местную симку принесу. У тебя мобильник с собой?

— Нет... В спешке улетал, не успел ничего взять.

— Ладно, я тебе свой отдам, — сказал Гена, выходя из комнаты. — Стоимость телефона вычтем из зарплаты.

Вернувшись через минуту, Гена бросил на кровать маленькую черную "Моторолу".

— Только здесь связь очень хреновая. В доме сеть почти не ловится. Так что звонить лучше на улице и особо при этом не прогуливаться. Поймал волну — стой на месте... Ну ладно, отдохни пока. Скоро механик пригонит нашу машину, тогда и поедем.

Я вставил симку в телефон и вскоре увидел на загоревшемся экране надпись "LiberCell".

"Жизнь налаживается", — подумал я и завалился с ногами на кровать.

ГЛАВА 3

Несколько часов спустя я сидел на плетеном диване в гостиной, жевал бутерброд с ветчиной и сыром и наблюдал за Геной, который прогуливался туда-сюда с голым торсом, примерял рубашки и начесывал торчавший кверху чубчик.

— Видел девушек у ворот? Это они меня ждут. Все время там сидят, — говорил Гена, глядя на себя в зеркало с самодовольной улыбкой. — Мы работаем много, работаем тяжело, но и отдыхаем тоже хорошо. В Израиле так считается: чтобы хорошо работать, нужно хорошо отдыхать...

В первом часу ночи мы вышли на улицу и сели в стоявший во дворе черный джип. Гена первым делом закурил сигарету и попытался включить кондиционер, но тот не подавал признаков жизни.

— Этим механикам руки надо поотрывать! — воскликнул Гена, стукнув кулаком по приборной панели. — Уже два раза все запчасти в машине поменяли на новые, а кондер все равно не работает!

Опустив стекла и открыв люк, Гена засунул диск в CD-плейер и выкрутил ручку громкости до предела. Из динамиков раздался оглушительный клубный музон, и мы выехали за услужливо открытые сонным охранником ворота, оглашая окрестности оргазмическими девичьими стонами и хриплым мужским речитативом "I want to fuck you here, I want to fuck you now".